- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (57) »
войны поколений, взаимных обвинений и контробвинений, конфликтов и сделок, от бесконечной болтовни за столом переговоров. — Как давно сбежала ваша дочь?
Себастиан взглянул на часы.
— Почти сутки назад. Вчера утром я выпустил ее из комнаты. Она вроде успокоилась…
— Она была вне себя, — возразила мать. — Но мне и в голову не пришло, что, отправляясь в школу, она вовсе не собиралась туда. Спохватились мы только вечером около шести, когда она не пришла домой к ужину. Тогда я связалась с ее классной наставницей и узнала, что она прогуляла школу. К тому времени уже совсем стемнело.
Она посмотрела в окно, будто там и сейчас было темно, отныне и во веки веков. Я проследил за ее взглядом. Мимо дома шли двое, мужчина и женщина, оба седые, словно они так и состарились в погоне за своим маленьким счастьем.
— Одного не могу понять, — сказал я. — Если вчера утром вы были уверены, что она отправилась в школу, как вы не заметили, что она с ружьем?
— Должно быть, она еще раньше засунула его в багажник своей машины, — объяснил Себастиан.
— Ясно. Значит, она на машине?
— Вот почему мы так волнуемся, — перегнулся через стойку Себастиан. — У вас ведь есть опыт в таких делах? Тогда скажите ради бога, зачем ей понадобилось мое ружье?
— Одна причина для этого, мистер Себастиан, совершенно очевидна. Вы же сами сказали ей, что разнесете ее приятелю голову из этого ружья.
— Но не могла же она принять мои слова всерьез.
— Почему же? Я принял их всерьез.
— Я тоже, — сказала жена.
Себастиан опустил голову, словно обвиняемый на скамье подсудимых.
— Если он не привезет ее назад, клянусь богом, я убью его, — чуть слышно произнес он.
— Лучше не придумаешь, Кит! — отозвалась миссис Себастиан.
Глава 2
Пикировка этой супружеской пары начала действовать мне на нервы. Я попросил Себастиана показать мне его витрину с оружием. Он повел меня в небольшой кабинет, служивший одновременно и библиотекой и оружейной. За стеклом в раме из красного дерева стояли мелко- и крупнокалиберные ружья. И виднелось пустое место, где раньше была двустволка. На книжных полках лежала целая коллекция бестселлеров, изданий книжного клуба, а также один ряд скучных учебников по экономике и психологии рекламного бизнеса. — Вы работаете в отделе рекламы? — В отделе деловых связей. Я начальник отдела в «Сентениал банк». И мне следует сегодня утром быть там. Мы сейчас составляем программу нашей работы на будущий год. — Это дело может подождать один день? — Не убежден. Он повернулся и открыл оружейную витрину, а также ящик под ней, где хранились патроны. Все это отпиралось одним медным ключом. — А где хранится ключ? — В верхнем ящике моего письменного стола. — Он выдвинул ящик и показал мне. — Сэнди, разумеется, знает, где он лежит. — Но и кто угодно другой мог легко его найти. — Верно. И все-таки я уверен, что взяла она. — Почему? — Чувствую. — Она любит баловаться ружьем? — Конечно, нет. Если вас научили, как пользоваться ружьем, вы никогда не будете им баловаться, как вы выразились. — А кто ее научил? — Разумеется, я. Я же ее отец. Он вновь подошел к витрине и погладил ствол крупнокалиберного ружья. Затем осторожно закрыл и запер стеклянную дверцу. И, должно быть, увидев в ней свое отражение, вдруг отшатнулся и потер ладонью заросший щетиной подбородок. — Вид у меня жуткий. Неудивительно, что Бернис без конца цепляется ко мне. Он извинился и вышел. Я тоже посмотрелся в стекло. Не могу сказать, чтобы я выглядел наилучшим образом. Рано утром я не так быстро соображаю, но одну не совсем приятную мысль мне все же удалось смутно сформулировать: Сэнди была связующим звеном в несложившемся браке, а я — связующим звеном в сложившейся на данный момент ситуации. В кабинет неслышно вошла миссис Себастиан и остановилась подле меня перед самой витриной. — Увы, я вышла замуж за бойскаута, — сказала она. — Бывают и более печальные судьбы. — Назовите хоть одну. Моя мать предостерегала меня против красивых мужчин. Выходи замуж за умного, говорила она. Но я ее не послушалась. Бросила карьеру манекенщицы, хотя я и сейчас могу рассчитывать на свои достоинства. — И она провела рукой вдоль бедра. — С личными достоинствами у вас все в порядке. К тому же вы еще и откровенны. — Поняла за эту ночь, что надо быть откровенной. — Покажите мне дневник вашей дочери. — Ни за что! — Вам стыдно за нее? — За себя, — сказала она. — Да разве дневник сможет рассказать вам больше, чем я? — Сможет. Например, спала ли она с этим молодым человеком или нет? — Конечно, нет, — сказала она, и лицо ее вспыхнуло от гнева. — Или с кем-нибудь другим? — Чушь! — Но тут ее лицо помертвело. — Да или нет? — Конечно, нет. Сэнди удивительно невинна для своего возраста. — Или была. Впрочем, будем надеяться, что осталась. Бернис Себастиан отступила на более твердые позиции: — Я, то есть мы, наняли вас не для того, чтобы вы копались в личных делах моей дочери. — Вы меня пока не наняли, миссис Себастиан. А в таком рискованном деле, как ваше, я хотел бы получить задаток. — Что значит «рискованном»? — Ваша дочь в любую минуту может вернуться домой. Или вы с мужем вдруг передумаете… Она остановила меня, нетерпеливо взмахнув рукой: — Хорошо. Сколько вы хотите? — За два дня работы и на непредвиденные расходы. В общем, двести пятьдесят долларов. Она села к письменному столу, достала из среднего ящика чековую книжку и выписала чек. — Что еще? — Ее последние фотографии. — Посидите, я сейчас принесу. Когда она ушла, я просмотрел корешки чековой книжки. После выплаты мне гонорара, на счету у Себастианов останется меньше двухсот долларов. Их великолепный новый дом, нависший над крутым обрывом, являл собой точное отражение их жизни. Миссис Себастиан вернулась с целым ворохом фотографий. Темноволосая, в мать, Сэнди выглядела на них серьезной девочкой. Большинство фотографий фиксировало ее в действии: вот она скачет верхом, едет на велосипеде, стоит на вышке, приготовившись нырять в воду, целится из ружья двадцать второго калибра, точной копии одного из выставленных в витрине. Держала она его со знанием дела. — Кстати, миссис Себастиан, насчет стрельбы из ружья. Это увлечение самой Сэнди? — Нет, мужа. Это отец приучил его к охоте. И Кит решил передать великую семейную традицию дочери. — Голос ее звучал насмешливо. — Она ваша единственная дочь? — Совершенно верно. Сыновей у нас тоже нет. — Можно мне осмотреть ее- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (57) »