этом продажном бизнесе?

— О том, как я работал не покладая рук, чтобы стать одним из самых высокооплачиваемых промоутеров. Как достиг того, чем сейчас являюсь. Как получил свой фирменный знак: «БНБ продакшн, инк». Что же касается продажности, здесь теперь все переменилось. Помнишь парня по прозвищу Картатерра?

— Никки Кар, Ники Кадиллак, — сказал Чили. — Круглый дурак.

— Он теперь крупный промоутер. Получил лицензию и свой фирменный знак: «Кар-У-Сель-увеселение» и выжимает из этого все, что можно: атакует директоров каналов, журналистов и авторов радиопрограмм. Катает их в Вегас на конкурсы и на финал кубка. Теперь он зовется мистер Ник Кар, и попробуй назвать его «Ники», кто-нибудь из его ребят все стекла в твоей машине повышибает. Нравы здесь крутые, смею тебя уверить.

— Что за сокращение такое «БНБ»?

— «Была-не-была продакшн». И Эди, моя жена, тоже вошла в долю. Ты, наверное, видел ее на рок-фестивалях и наших тусовках. Рыжая такая.

Эди Афен. Ну да, конечно. Помнится, в «Форуме» Чили сидел с ней рядом. Почувствовав ее руку у себя на бедре, поднял глаза и встретился с ней взглядом — она глядела на него, давая понять, что, если он хочет, она не против.

— Я сказал ей, что встречаюсь с тобой сегодня, — продолжал Томми. — Эди была в восторге. Совершеннейшем восторге. «Чили все сделает как надо», — сказала она. Так или иначе, у меня своя студия и контора в Силвер-Лейк. В моем распоряжении парочка звезд и перспективных новичков панк-рока. Я только что подписал контракт и собираюсь раскручивать Дерека Стоунза с «Кошачьим концертом». Раньше они играли попсу, а сейчас занялись постметаллом. Ты хоть понимаешь, о чем я толкую?

— Я присутствовал, когда готовили саундтреки для обеих моих картин, Томми, и теперь кое-что в этом смыслю.

— Ну тогда ты должен был слышать и мою хип-хоп группу «Фанаты Роупа». Они играют блатную дребедень и здорово идут на рынке. Но им все мало. Трудно иметь дело с рэперами. Я сидел у себя в конторе, отрываю глаза от бумаг, гляжу — передо мной пять дюжих афроамериканцев, мой стол обступили. Руки скрещены на груди. А посередине их главный, Синклер Рассел. Не Рйссел, ни в коем случае! Рассел! Здороваюсь с ним как обычно: «Привет, Син, старина. В чем дело, дружище?» А Син глядит на меня так, словно сейчас взовьется над моим столом: «Я звонил тебе два часа назад, а ты, гад ползучий, так мне и не отзвонил!» — Томми поднял руку в клятвенном жесте. — Богом клянусь, если не ответить на их звонок, можешь жизни лишиться! Эти «Фанаты Роупа» меня взяли в оборот. Покажи да покажи им мои бухгалтерские книги — желают узнать, правильно ли я им выплачиваю гонорары. А этот осел — неянки — еще вдобавок пожелал всучить мне противопожарную страховку. Представляешь? Это мне-то, который сам учебники может писать про то, как такие вещи делаются! Я вышвырнул его вон.

Чили стал подниматься из-за стола.

— Ты уходишь?

— В уборную. Пока дожидался тебя, я выпил два чая со льдом, потом — еще два.

— Ну, как тебе мой замысел? Звучит?

— Замысла пока что нет, — сказал Чили. — Есть лишь антураж для рождения замысла, декорации, в которых станет развиваться сюжет.

И совсем уже в дверях он обернулся:

— Тебе там не хватает девушки.

— Их у меня полно. Какую брать?

— Певицу, мечтающую о том, как ее откроет продюсер.

— На бульваре разбитых мечтаний — это все было, и не раз. Ну а как насчет девушки с индейской прической? Я про свою секретаршу Тиффани говорю. Она вся в татуировках, и прическа чудная, но в остальном — все, что полагается, у нее в порядке. Подумай о том, кто мог бы сыграть меня! — сказал Томми вслед уходившему Чили.

Он пробирался между столиками в направлении уборной, чувствуя на себе взгляды посетителей кафе, и мысли его вертелись вокруг девушки по имени Линда Мун. Несвязные мысли, бродившие в его сознании, начали упорядочиваться, сплетаться воедино. Прояснялся замысел картины о парне с рекорд-студии. И о девушке из службы знакомств.

Звали девушку Линда Мун.

Он так и слышал ее голос в телефонной трубке. Она начала рассказывать ему, с места в карьер начала, едва бросив попытки заполучить его в качестве клиента, о том, что истинное призвание ее — музыка и что еще год назад у нее был свой ансамбль. А теперь все, что ей удается делать, — это от случая к случаю записываться на рекорд-студии, когда какой-нибудь их звезде требуется бэк-вокал. Вот и получается тогда, что на самых хитовых пластинках в мелодию вплетается голос девушки из службы знакомств.

Она поет в составе группы, выступающей по клубам и по заказам, на домашних вечеринках в пригородах Лос-Анджелеса, так что если он легок на подъем и желает вдоволь посмеяться… Говорила она с растяжкой, с выговором, показавшимся ему не южным, а скорее присущим уроженкам Дальнего Запада. Группа, сказала она ему, называется «Цыпочки интернешнл» — цыпочка белая, черная и цыпочка азиатского вида, и на каждом из их выступлений стыда не оберешься, потому что занимаются они перепевами, своего они не поют — его у них просто нет. Помнится, он сказал, что многие начинают подобным образом — надо же время, чтобы притереться друг к другу. Но она возразила, дескать, если хочешь пробиться, надо петь собственные вещи и «иметь свой стиль». Ему эти слова понравились. Потом она сказала, что перепевы их хуже некуда: «Мы берем песни „Спайс герлс“, а девчонки и петь-то толком не умеют».

После этого наступила пауза.

Чили стоял возле писсуара с прилипшей ко рту сигарой и слышал голос Линды в телефонной трубке: «Простите, это связь прервалась». Он спросил, как ее зовут, и она ответила: «Линда. Линда Мун».

Разговор длился еще несколько минут, и все это время шла запись. Он прослушал разговор еще раз, чтобы услышать этот выговор с легкой растяжкой, этот тон, искренний, неподдельный. В следующий раз он прослушает это, уже имея в голове сюжет: о девушке, которой нравилось петь, но не нравилось то, что она пела. Почему же она не бросит все это к черту?

Чили пошел обратно к столику, на ходу придумывая, что он скажет Томми. Его надо удивить, изобразить заинтересованность, начать импровизировать сценарий. Парню, списанному с Томми Афена, предстоит быть в центре. Звать его будет… Томми Аморе, как поется в песне, где еще луна кажется похожей на огромную пиццу. Что же касается девушки… Она поет в составе группы, но хочет петь по-своему. Она приходит в рекорд-студию к Томми, и с первого взгляда тот теряет голову, и дело начинает пахнуть керосином, черт его дери совсем. Что ж, она действительно талантлива? Правильнее будет сказать — из нее может выйти толк, если она будет слушаться Томми, делать все, как он велит. Но