Последний поцелуй (Евгений Аронович Долматовский) Страница 1 - Литвек

Евг. Долматовский Последний поцелуй

Новые стихи

Во второй половине двадцатого века

«Одному поколенью на плечи…»

Одному поколенью на плечи —

Не слишком ли много?

Испытаний и противоречий

Не слишком ли много?

Я родился в войну мировую,

Зналось детство с гражданской войною,

И прошел полосу моровую,

И макуха

Знакома со мною,

И разруха

Знакома со мною.

Старый мир напоследок калечил,

Но убить нас не смог он.

Одному поколенью на плечи —

Не слишком ли много?

А считалось, что только одною

Мировою войною

Вся судьба одного поколенья

Ограничена строго.

Сколько дней я сгорал

В окруженья,

Сколько лет я бежал

В наступленье —

Не слишком ли много?

Так дымились Освенцима печи,

Что черны все тропинки до бога.

Одному поколенью на плечи

Не слишком ли много?

Путешественнику полагалось

Два — от силы — кочевья,

Борзый конь, и натянутый парус,

И восторг возвращенья.

Нам — транзитные аэродромы,

Вновь и снова дорога.

И разлук и моторного грома

Не слишком ли много?

Одиссею — одна Одиссея…

Нам же этого мало.

Раз в столетие землетрясенье

На планете бывало.

Трижды видел, как горы качались,

Дважды был я в цунами.

(А ведь жизнь —

Только в самом начале,

Говоря между нами.)

Это б в прежнее время хватило

Биографий на десять.

Если вихрем тебя закрутило,

На покой не надейся.

Только мы не песчинками были

В этом вихре,

А ветром,

Не легендою были,

А былью,

И не тьмою,

А светом.

Равнодушные с мнимым участьем

Соболезнуют, щурясь убого.

Только думают сами —

Поменяться бы с нами местами.

Одному поколению счастья

Не слишком ли много?

А они-то ведь, кажется, правы!

И меняться местами,

Нашей выстраданной славой

Ни за что

и ни с кем

мы не станем!

1965

Кавалерия мчится

Слышу дальний галоп:

В пыль дорог ударяют копытца…

Время! Плеч не сгибай и покою меня не учи.

Кавалерия мчится,

Кавалерия мчится в ночи.

Скачут черные кони,

Пролетают заслоны огня.

Всадник в бурке квадратной,

Во втором эскадроне,

До чего же похож на меня!

Перестань сочинять! Кавалерии нету,

Конник в танковой ходит броне,

А коней отписали кинокомитету,

Чтоб снимать боевик о войне!

Командиры на пенсии или в могиле,

Запевалы погибли в бою.

Нет! Со мной они рядом, такие, как были,

И по-прежнему в конном строю.

Самокрутка пыхнет, освещая усталые лица,

И опять, и опять

Кавалерия мчится,

Никогда не устанет скакать.

Пусть ракетами с ядерной боеголовкой

Бредит враг… Но в мучительном сне

Видит всадника с шашкой,

С трехлинейной винтовкой,

Комиссара в холодном пенсне,

Разъяренного пахаря в дымной папахе,

Со звездою на лбу кузнеца.

Перед ними в бессильном он мечется страхе,

Ощутив неизбежность конца.

Как лозу порубав наши распри и споры,

Из манежа — в леса и поля,

Натянулись поводья, вонзаются шпоры,

Крепко держат коня шенкеля,

Чернокрылая бурка, гривастая птица,

Лязг оружия, топот копыт.

Кавалерия мчится,

Или сердце так сильно стучит…

1965

Пустяки

Не будем говорить о пустяках…

Нет, будем! Это чрезвычайно важно!

Пустяк на хилых ножках прискакал

В обличив словесном иль бумажном.

А знаете ли вы, кто я таков?

Спросил противным хитрым голосишком.

И войны начинались с пустяков,

И катастроф я натворил с излишком.

Не верю я ни чувствам, ни словам,

Я миру насолю

И лично вам.

Клялись, что будем в чувствах высоки,

Не выпуская руку из руки,

Но постепенно, медленно и тайно

И в нашу жизнь проникли пустяки,

Тяжелые готовя испытанья.

Не там поставлен препинанья знак,

Вся песня — к черту.

Разберись в причинах!

И великана сокрушит столбняк

От въевшихся в царапину песчинок.

Ползет по быту сволочь мелочей,

Клубится, громоздясь, перерастая

В громадную бессонницу ночей,

В охрипшую от воя волчью стаю.

Мне трудно говорить о пустяках,

Пред ними я испытываю робость.

Остановись! Держи себя в руках!

Еще полшага сделаешь — и пропасть.

Малюсенький,

Сорвавшийся в вершин,

Мохнатым комом обрастает камень.

Великое мы как-нибудь свершим,

Нам справиться бы только с пустяками!

1966

«Хочу предупредить заранее…»

Хочу предупредить заранее

Пришедшего впервые в гости,

Что в нашей маленькой компании

Умеют подшутить без злости

Над самым страшным и трагическим,

Как говорится, нетипическим,

Что в жизни приключалось с каждым.

А вот о горе не расскажем.

Пускай бренчат душевно нищие

Дешевой мелочью обид,

Венца тернового не ищем мы,—

Вокруг земли — венец орбит.

Шатавшие путями грозными,

Мы можем искренне и честно

Быть (иль казаться) несерьезными

И улыбаться неуместно.