Разведчики

Вадим Кожевников О ВОИНСКОМ СЧАСТЬЕ

Огромная ель. Жёлтый ствол облит длинными светлыми слезами ещё не засохшей смолы. Дерево иссечено осколками. Длинные борозды топорщатся щепой. Обтрёпанная вершина. На пернатых ветвях висит что-то тёмное, бесформенное.

— Вы в сторонку отойдите. Теперь виднее. Вон гнездо Чекарькова, в развилке, — и командир разведбата капитан Аниканов указал на колеблющуюся вершину дерева. — Сначала Чекарьков в гнезде сидел и вёл наблюдение. Немцы заметили, огонь открыли. Но попасть сразу не могли. Яков Чекарьков с дерева, конечно, слез: стесняться немца тут не приходится. Но Чекарьков — человек гордый, у него престиж. Он вместо себя на дерево чучело повесил. Немцы ещё двое суток по чучелу палили, всё изрубили насквозь. А Чекарьков потом снова на дерево полез и чучелом закрылся.

Немцы больше не стреляли. На дереве кто? Чучело — покойник! Кто же на покойника снаряды тратить будет?! Целую неделю с этого дерева Чекарьков наблюдение вёл. Спокойно, как из гостиницы.

Недавно он новый комический номер устроил. Немцы на лето по новому плану минное поле кантовали. Чекарьков наблюдал. Спустя несколько дней немцы начали скапливаться для атаки вон на той опушечке. Мы приготовились, ждём. Приходит в этот раздражительный момент Чекарьков, на лице усмешка, глаз прищурен:

— Товарищ командир, разрешите немцу до кустиков прогуляться...

Ждать долго не пришлось. Подорвались немцы на своём же минном поле. Чекарьков их подвёл. Когда они перекантовку закончили, выполз он на минное поле и оставленные проходы ихними же минами заминировал.

Нет, гонора у Чекарькова не имеется. Он тихий. У него и специальность тихая: на переднем крае работает. Самая тяжёлая разведка. Пойдёмте, я вас по ихнему бывшему расположению проведу...

Вот здесь Чекарьков и хозяйничал. Место открытое, неприятное. Кочки впереди сосчитать можете? Их двести семьдесят восемь штук. Откуда известно? Чекарьков сосчитал. А в один прекрасный день кочек прибавилось. Четыре лишних — значит, четыре пулемётных гнезда. Но как узнать: какие кочки фальшивые, какие натуральные?

Обратите внимание: у натуральной кочки вершинка пухлая, бурая и вроде как вся в тонюсеньких ворсинках, шерстяной кажется. А если вы её лопатой подрезали и без питания влагой оставили? Что будет? У ней вроде жёлтой пролысинки на макушке образуется. Шёрстка вянет, мох сохнет — светлее, значит, становится.

Когда знаешь, — всё просто. Чекарьков тоже под кочкой сидел. Но он её два раза в сутки, словно цветок, из котелка поливал. Если бы он за ней, как за розой, не ухаживал, немец и его обнаружить мог безусловно.

А не заметь Чекарьков лишних кочек, прогляди он шкурку на фальшивых, — не одна б русская мать в горе своём руки ломала...

Да, глаз у разведчика должен быть, как у птицы. Но глаз одних мало. Ум выдающийся требуется. Вот я вам журнал наблюдений Чекарькова покажу. В нём всё изо дня в день записано. Полная статистика.

К примеру пишет: «Днём слышал звук пилы. Ночью — несколько. На рассвете снова пилили часа три, но чтоб кололи, слышно не было». Умная запись. Ясно, что не дрова заготавливают, а брёвна. Значит, дзот новый строить собираются либо блиндаж. А зачем он, когда старых много? — Пополнения ждут. То-то же...

Или вот знаменитая запись, наизусть её помню: «В районе переправы замечен фриц с розовым кантом на погоне. Спустился под мост с шестом и долго не вылезал оттуда». Красиво написано, а поймёшь не сразу. Сапёры, которые у переправы работали, имели чёрный кант на погонах. А у этого — розовый. В чём дело?

Розовый кант танкисты носят. Этот с кантом обследовал, как лучше танки через переправу провести.

Вы читали в газетах, как наши гвардейцы шестнадцать ихних танков уничтожили? Так вот Чекарьков этой записью нам тогда указание дал, откуда танков ждать. Мы противотанковые средства подтянули, приготовились и встретили. А ведь если бы Чекарьков в то время, когда танкист под мост с жердью лазил, чесался или на птичку какую со скуки глядел, — мы бы от немцев такой танковый удар под душу получили, что просто думать об этом неприятно.

Вот вышку видите? Она в немецком расположении находилась. Должен на ней наблюдатель сидеть? Ага! Так и артиллеристы думали, требовали огонь дать. Но я посоветовал воздержаться и приказал Чекарькову проверить. Только на третий день на вышку наблюдатель полез. Немцы к наступлению готовились; тут мы наблюдателе и сшибли. Остались они без главного наблюдательного пункта в ответственный момент, а новый-то уж и строить некогда.

Как же мы узнали, что наблюдатель только на третий день появился? Чекарьков два дня за вышкой следил. На третий день на какую-то долю секунды в ней что-то блеснуло: бинокль наблюдателя! Он обязательно должен был блеснуть, но главное — момент заметить. А чтоб поймать эту долю секунды, Чекарьков два дня с рассвета до сумерек смотрел и, верно, моргнуть боялся. У него потом глаза опухшие, красные были. Но своего добился!

Мало сказать, что разведчик должен быть волевой. У такого человека душа должна быть твёрдая и чистая. Ведь не проверишь: как он там смотрит? В разведке — он один и его совесть, и больше никого. Воевать ему нелегко. Он в расположении врага находится. Его каждую секунду немец убить хочет. И всё-таки он должен смотреть не туда, откуда ему смерть грозит, а туда, куда долг приказывает. Не в одной зоркости тут суть. Разведчику нужно ещё что-то в сердце иметь такое, особенное.

Опасная, конечно, работа. Но он не беззащитный. Его напарники охраняют. Потом верное средство — маскировка. Чекарьков зимой, например, себе пост в брюхе лошади вырубил. Лежала она у самой немецкой проволоки. Чекарьков и устроился, даже полочку сделал, чтоб бинокль класть. Недавно вырыл под гнилым пнём яму, а пень внутри выдолбил и дырки наружу сделал. Влез в яму, сунул голову в пень и смотрит в дырки. Приёмов много. Сетку наденет, в петли веток насует и работает под куст. Тоже ничего получается.

Правда, не всегда удаётся уходить незаметно. Бывают такие моменты, когда хочешь-не хочешь, а выдавать себя приходится. Вот, видите, ракета над нами клонится. Это мы молодых тренируем прицельно ракеты посылать. Допустим, обнаружил разведчик ночью скопление немцев на своём секторе. Он обязан оповестить об этом немедленно. И посылает ракету; трассой указывается направление движения.

После сигнала разведчику, понятно, немедля уходить нужно, поскольку он себя выдал, У Чекарькова для таких случаев свой приём: он не назад, к своим, ползет, а