точно есть рыба. А я сильно сомневаюсь в том, что бихару хоть когда-нибудь пробовали рыбу!

Оказалось, что действительно не пробовали. Вечером женщины готовили к пиру рыбу, пойманную мужьями. Когда же пир завершился и все собрались у большого костра, вперед вышел судья и возгласил:

— Слушайте все!

Бихару умолкли, выпрямились и стали слушать судью.

— Я уже стар, — сказал судья. — И мне все труднее управлять племенем. Мне бы хотелось провести остаток дней в мире и покое. Настало время передать правление племенем бихару человеку помоложе меня. Дариад показал себя достойным мужем и в суждениях, и в бою, а самое главное — он доказал, что умен и справедлив!

В ответ бихару дружно вскричали.

— Это ваш выбор! — воскликнул судья. — И все же я должен сказать вам, кого выбираю я. А я выбираю Дариада!

— Дариад! Дариад! — кричали мужчины и женщины.

Юный кочевник, смущенный и растроганный, встал и покачал головой.

— Но, друзья мои, я всего лишь простой пастух, как и все вы. Я умею только сражаться, ухаживать за скотом и знаю Закон Создателя звезд!

— А что еще нужно судье? — сказал старый судья. — Что еще, кроме умения найти истину в спорах, что еще, кроме умения Читать правду в людских сердцах? Ты знаешь Закон, и глаза твои зорки!

— Но я глуп!

— Ты очень умен, — возразил Огерн, встав и подойдя к Дариаду. — Твоя простота — это простота сердца, пребывающего в мире с твоим разумом, а спокойствие твоего разума проистекает от твоей связи с Создателем звезд. Кто лучше тебя сумеет вершить Закон?

Бихару дружно вскричали.

— Вот и все, чего мы хотим от тебя, — добавил старый судья.

— Я сделаю то, в чем нуждается мое племя, — проговорил Дариад неожиданно для самого себя.

— Ну, вот ты Сам это сказал, — воскликнул судья, и бихару снова радостно закричали.

Так и вышло, что на следующее утро, когда Лукойо и Огерн собирались в дорогу, уже не старый судья, а Дариад заботился о том, чтобы у них были и еда в дорогу, и верблюды.

— Вы действительно Не можете остаться и погостить? — спросил Дариад с грустью.

— Не можем, — покачал головой Огерн и добродушно улыбнулся юноше. — Еще так много дел, а нам тоже хочется побывать дома.

Дариад кивнул, вспомнив про то, что рассказал ему об Огерне Лукойо. Дариад понимал, что Огерну больно смотреть на простые радости жизни, на встречи мужей и жен, на их любовь к детям. Ведь именно этого Огерн хотел всю свою жизнь, но именно это ему теперь и не суждено. Так что Дариад не стал уговаривать Огерна остаться.

— Раз вы решили ехать, — сказал юный судья, — то десяток бихару проводят вас, покуда вы не минуете те земли, где прежде правил Улаган. — Дариад думал, что Огерн начнет возражать, отказываться, однако шаман склонил голову и поблагодарил Дариада:

— Я с радостью принимаю такое предложение, о Дариад. И пусть твои люди прихватят меч — может быть, еще и посражаться по пути придется.

Молодые бихару отозвались воинственным кличем и дружно взобрались на своих верблюдов.

Итак, Лукойо и Огерн покинули лагерь бихару. Однако в пути к десятку бихару присоединились другие воины, с других стоянок, и в конце концов у Огерна снова образовалось небольшое войско. Он никого не прогонял, только благодарил за помощь. А вот Лукойо нервничал: какого еще сражения ожидает шаман?

Долго ли, коротко ли они ехали, но добрались дотуда, откуда виднелись стены Кашало. Из-за окрестных скал вышла сотня двергов.

— Чего ты хочешь от нас, Огерн? — спросил их предводитель.

— Приветствую тебя, Гракхинокс! — воскликнул Огерн. — Я хотел попросить тебя приготовиться и разрушить стену вокруг Кашало. Заранее благодарю вас, о дверги!

Так что… Лукойо почти не удивился, когда из укрытия вдруг появился отряд клайя. Их предводитель пролаял:

— Приказывай, Огерн!

— О брат мой по оружию, так радостно лицезреть тебя! — воскликнул Огерн. — Пожалуйста, выставь своих клайя к северу и западу от города:

— Повинуюсь! — воскликнул клайя, высунул язык и повел свой отряд туда, куда велел Огерн.

Прошло время, и пала стена вокруг Кашало, и Огерн вышел к жителям города и сказал, что он — Огерн и что он вернулся, чтобы разрушить храм Улагана и дать жителям Кашало совет, как им теперь жить дальше. Кашальцы не сопротивлялись — они впустили в город сотню бихару. Храм Улагана был разрушен, а жрец Ранола получил подобающие ему почести. Огерн просил кашальцев посещать храм Ранола, прислушиваться к его советам и внять словам бихару, когда те разъяснят им Закон Создателя звезд. Кашальцы выслушали бихару с большим вниманием, и, когда кочевники покидали Кашало, горожане провожали их как дорогих гостей.

— Чему они радуются? — пробурчал Лукойо. — Может, тому, что мы уезжаем?

— Главное — радуются, — отозвался Огерн и отдал приказ войску: — Отойдите от города раз и навсегда. Пусть кашальцы сами найдут Истину!

Покинув Кашало, они продолжали путь домой, останавливаясь только для того, чтобы разрушить попадавшиеся по пути храмы и святилища Улагана да перебить отряды разбойников, оставшиеся от войска Улагана и пытавшиеся отыграться на более слабых племенах. Наконец отряд Огерна добрался до земли ваньяров.

Слухи бежали впереди отряда. Войско ваньяров собралось и ожидало их, но Огерн снова созвал двергов и клайя, а бихару оказались бойцами почище ваньяров, а спины верблюдов по боевым качествам вовсе не уступали хваленым ваньярским повозкам. Когда бой завершился и ваньяры позорно бежали, Огерн осмотрел свое войско, подсчитал потери и с печалью обнаружил, что десятая часть бихару и клайя пала. Однако войско Огерна не успокоилось на достигнутом: бихару и клайя гнали убегающих ваньяров с такой страстью, что те скоро запросили пощады и согласились на перемирие. Огерн покинул ваньяров, взяв с них честное слово жить в мире с соседями и никогда ничего и никого не красть. Затем он попросил Лукойо рассказать ваньярам о битве между Улаганом и Ломаллином, и, когда полуэльф завершил свой рассказ, Огерн стал уговаривать ваньяров отречься от Улагана, от которого теперь не осталось даже призрака, и обратиться к Ломаллину.

К тому времени, как отряд Огерна покинул посрамленных захватчиков, слухи о карающих мстителях распространились по всей округе, потому все, кто продолжал творить зло, переставали этим заниматься из страха перед шаманом и сопровождающими его беспощадными бихару.

Наконец, когда отряд достиг берегов северной реки, отделявшей земли, населенные бири, от земель их соседей, Огерн слез с верблюда и вернул его бихару. Он поблагодарил их от всей души за то, что проводили их с Лукойо и помогли разделаться с