политически, но фундамент ее имперской сущности никуда не исчез. Вот поэтому я и утверждаю, что при любых итогах выборов президента мир получит в будущем ту же внешнюю российскую политику, какая была ранее.

— Интересная позиция, — с неподдельным интересом в глазах кивнул Корн. — Я бы даже сказал: крайне интересная. Скажите, Олег, а вы сами до этого додумались или в России есть политики, которые тоже стоят на подобных политических позициях?

— То, что я вам сейчас сказал, это мое сугубо личное мнение. Возможно, что оно ошибочно. Но это мое мнение и я им дорожу.

Иван Андреевич посмотрел на свою дочь и неожиданно воскликнул:

— Машенька, я очень рад, что твой выбор пал на такого интересного молодого человека, как Олег! У него есть внутренний стержень. Я думаю, что такой человек не подведет в жизни.

Повернувшись к Умелову, он продолжил:

— Молодой человек, вы не хотите мне как родителю этой прекрасной девушки что-то сказать?

Олег немного опешил от такого резкого разворота в беседе, но, справившись с волнением, все же произнес:

— Иван Андреевич, я люблю вашу дочь. Прошу вас отдать мне ее в жены.

— Слава Богу! А я уж начал думать, что вы так и не решитесь сказать о главном.

Довольный отец разгладил пальцами свои усы, встал из-за стола и подошел сзади к сидящим рядом Мэри и Олегу. Чуть наклонившись, он положил им на плечи свои руки.

— Дети. Я даю вам свое отцовское благословление. Надеюсь, что вы осознанно, на всю свою жизнь делаете свой выбор.

Мэри повернулась к отцу. В ее глазах блестели слезы. Это были слезы радости и счастья.

* * *

Впервые за два месяца Олег спал один, без Мэри. Конечно, он мог бы тайком пробраться к ней в комнату, когда заснет ее отец. Но поскольку Мэри настойчиво попросила его потерпеть несколько дней, Олег решил не испытывать судьбу.

Чтобы хоть как-то занять себя, он стал продумывать план своего предстоящего расследования в Америке.

Первое, что предстояло сделать Умелову, это найти госпиталь и возможных свидетелей странной смерти отставного сотрудника ЦРУ Дэна Фаррела. Ведь именно с ним были связаны события, которые произошли в 1985 году на Онекотане. Если бы это удалось, можно было бы попробовать отыскать знакомых или родственников этого Фаррела. Хотя за такой короткий срок это было маловероятно.

Вторым объектом, интересующим Умелова, значился таинственный Бенджамин Смолл. У Олега был его телефон и адрес, но внутренний голос подсказывал ему, что найти этого американского писателя и публициста будет непросто.

Конечно, генерал-лейтенант Воронцов настойчиво просил Умелова не лезть в дела, которые активно расследовал Смолл, но журналистский зуд не давал Олегу покоя. Может быть, то, что успел нарыть этот американец, даст ключ к разгадке тайны золота, спрятанного на Курилах?

Ворочаясь с боку на бок, Умелов еще раз подумал о предостережениях Воронцова.

«Интересно, ЦРУ уже знает, что я в Америке? Скорее всего, да. После того, что произошло в этом году на Онекотане, меня наверняка уже занесли в специальные списки Госдепа», — думал Умелов, лежа на спине.

Из окна струился холодный свет от уличного фонаря. До Рождества оставалось совсем немного, и вряд ли можно было успеть до праздников решить хоть одну проблему.

«Может быть, не гнать лошадей? А спокойно через пару недель после окончания праздничных каникул заняться этим вплотную?» — размышлял Олег, глядя в окно.

Повернувшись на бок, он попытался отключиться от всего, что мешало спокойно заснуть. Но мысль о том, что же все-таки раскопал этот Бенджамин Смолл про золото Японии, упрямо лезла в голову. Из-за чего он так стал опасаться за свою жизнь? Размышляя об этом, Умелов не заметил, как его сознание погрузилось в царство Морфея.

В это же время в двухстах метрах от дома Корнов на обочине стоял большой микроавтобус «Форд». В глубине его салона сидели три человека.

Воронцов был прав, когда говорил Умелову о вероятности оказаться под колпаком американских спецслужб. В одном только он ошибся. Люди, сидевшие в «Форде», были не цэрэушники, а агенты ФБР. И дело тут было вовсе не в каких-то особых претензиях этой могущественной спецслужбы США конкретно к Умелову. Просто в Америке было два супермонстра — ЦРУ и ФБР. И каждая спецслужба вела жесткую борьбу между собой за долю в щедром американском бюджете. Но по законодательству США ЦРУ не имело права проводить любую оперативную деятельность (то есть слежку и сбор информации) на территории самих Штатов. В подобных случаях, когда агентов ЦРУ интересовали иностранцы, прибывшие в США, они вынуждены были обращаться к своим негласным конкурентам в ФБР с просьбой собрать всю необходимую для них информацию.

Глава вторая

Старые тайны

В отличие от московской декабрьской слякоти зима в Пенсильвании была несравнимо мягче. За завтраком Олег попросил Мэри помочь ему найти тот самый госпиталь, где десять лет назад мог скончаться Дэн Фаррел.

Отец Мэри не вмешивался в разговор дочери и будущего зятя. Лишь изредка поглядывая на Умелова, он про себя отмечал все новые и новые качества избранника его дочери.

— Благодарю за кофе. Мне пора в университет, — откланялся Иван Андреевич и прошел к шкафу с верхней одеждой.

Мэри поднялась следом за отцом, чтобы проводить. У порога она обняла его и поцеловала в щеку.

— До вечера.

Закрыв за ним дверь, Мэри вернулась к столу и молча села напротив Олега.

Она явно была чем-то озабочена.

— Что-то не так? — спросил Умелов, почувствовал перемену в настроении невесты.

— Олег, а зачем нам нужен этот госпиталь?

— Я же тебе уже объяснил. Ты что, забыла? Мы же вместе с тобой слышали от бывшего радиста шхуны, задержанной у острова Онекотан, что владелец этой рыболовецкой компании, некто Дэн Фаррел, работавший под прикрытием ЦРУ, скоропостижно скончался в одном из госпиталей Филадельфии.

Мэри снова задумалась, пытаясь вспомнить подробности разговора с японцем месяц назад. Вдруг она серьезно посмотрела на Олега.

— Я, кажется, знаю этот госпиталь.

— Откуда? — удивился Олег.

— Возможно, это совпадение, но сердце мне подсказывает, что я видела того человека, которого ты хочешь найти.

Умелов напрягся, продолжая внимательно слушать Мэри.

— Десять лет назад, — продолжала она, — когда отец уехал в очередную командировку, я осталась с тетей Джессикой. В это самое время моя бабушка Ханако лежала после операции в Пенсильванском госпитале. В тот день мы поехали с Джессикой в госпиталь, чтобы поговорить с лечащим доктором. Я помню, что когда мы выезжали со стоянки