- 1
- 2
Юз Алешковский Онсапоенго
Когда с Крайнего Севера прилетел мой шестилетний двоюродный братишка, я очень обрадовался. Он привез мне для школьного музея огромные оленьи рога, собачью упряжку, вырезанную из клыка моржа, и шкурку с лапы белого медведя со всеми когтями. Я полюбил за это своего братишку. Его звали как-то непонятно, по-северному: Онсапоенго. После уроков и в воскресенье я показывал ему Москву и водил в короткометражку. Мой дядя, отец Онсапоенго, вместе с его мамой три дня ходили по музеям и театрам, потом купили билеты на самолет. Но когда они вечером упаковывали чемоданы, мой братишка наотрез отказался лететь вместе с ними в Ялту. Он твердо сказал: — Я тут останусь. С Вовкой. Не хочу на юг. Я боюсь. И мой отец и мать и дядя Миша и тетя Леля уговаривали Онсапоенго, потом ругали и искали ремень, но он, сев на пол, продолжал стоять на своем. — Не поеду и все. Там жарко. Я уныло думал: «Подарки, конечно, хорошие… но как я тут буду возиться с ним? Лучше бы уехал…» Мой братишка всхлипывал, шмыгал носом, а все молчали и думали, потом вздохнули, и моя мама сказала: — Летите, действительно, одни. Он у вас спокойный ребенок. Не то что наш. Они будут вместе гулять и делать уроки. Обузы в этом никакой нет. Поехали. «Фью! — присвистнул я про себя. — Лучше бы не привозил подарков. Я бы сейчас отказался его нянчить… Хорошо хоть спокойный…» А он вскочил с пола, поцеловал тетю Лелю и пообещал: — Я всех буду слушаться. Все буду есть и читать «Мурзилку». Когда все уехали, я постелил постель и мрачно сказал: — Ложись. Со мной спать будешь. Валетом. Не вздумай храпеть и брыкаться. Получишь. Онсапоенго как по команде разделся, юркнул в кровать и сразу уснул, а я долго не мог уснуть и все думал о подарках, которые расхотелось дарить школьному музею, потому что они самому мне нравились, и про то, что Онсапоенго будет для меня большой обузой. Утром, когда я собирался в школу, искал тетрадки и на ходу зашнуровывал ботинок, мой братишка сказал: — Я еще ни разу не был в школе. Какая она? — Школа как школа. Большой дом, — важно объяснил я, уплетая холодные котлеты: мне было некогда. — А дальше? — Директор у нас. Завуч. Учителя. — Ну? — Ну, парты там есть. Сидим мы на них. — А дальше? — «Дальше», «дальше». На доску смотрим, уроки слушаем. Отметки получаем. — Какие? — мой братишка слушал, открыв рот. — Всякие… — сказал я, немного подумав. — Интересно их получать? — Не очень. Отстань. — А ты в каком классе? — В пятом «б». Не мешай есть! Опоздаю! — закричал я, не выдержав. — Почему в «б»? — Потому что оденься, — сказал я сквозь зубы, — молоко в холодильнике. Газ не зажигай. Отравишься. Под ванной — только попробуй налить ее! — игрушки. Жди меня. Понял? — Ага… Твоя школа близко? — Да! Да! Где же шапка? Я посмотрел в окно. Наверно, уже зазвенел звонок: два старшеклассника со страшной скоростью, согнувшись, как на катке, мчались к дверям. Я без шапки, расталкивая стулья, тоже побежал в школу. Мой братишка все-таки опять успел спросить: — «Завыч» это — имя, отчество? Я уже на ходу от злобы и раздражения ответил ему тихим стоном. На первом уроке у нас был диктант. На втором и на третьем я не думал о братишке. Но на арифметике, когда меня вызвали решать задачку про наполнение бассейнов водой, я стал вместо цифр задумчиво рисовать на доске закорючки и грызть кусочек мела. Я представил, как мой братишка открыл все краны в ванной и зажег газ… Думать о задачке я не мог. Меня посадили на место. На переменке только я хотел сбегать домой, чтобы успокоиться, как меня схватила за руку библиотекарша Лика и сказала: — Я слежу уже за твоей пятой книгой. Ты загибаешь странички и ломаешь корешки! Пока я доказывал Лике, что это «так и было», зазвенел звонок. Я бы, конечно, сбегал домой, но географию у нас временно преподавал новый завуч — Алексей Петрович. Опоздать на его урок я не решился бы ни за что на свете. Несмотря на молодость, как сказала Людка, он был самым строгим из всех учителей, никогда не улыбался и не любил «праздных» вопросов. Его еще не было, а мы уже сидели тихо-тихо и листали учебники. Вдруг скрипнула дверь, все встали, придерживая крышки парт; дежурный Петька кашлянул, прочищая горло, и в класс вошел… Онсапоенго! — Здравствуйте, ребята. Я хочу учиться, — сказал он, помахав мне рукой. — Мы прилете… Я бросился к нему, зажал его рот ладонью и потащил к своей парте. В коридоре уже были слышны шаги Алексея Петровича. Я взмолился перед ребятами: — Я вас… Я всю жизнь не забуду. Только молчите! Все произошло так быстро, что никто даже не успел засмеяться. Я запихнул моего братишку под парту и прошипел: — Молчи… Сиди… я тебе… я тебя… в метро покатаю! Наш завуч вошел в класс. Он сразу кого-то вызвал. Я сидел ни жив ни мертв и думал: «Может, все сойдет. Лимский же двух ужей держал за пазухой три урока… Лиля и Громова нашли на дороге щенка… Он тоже сидел под партой и ни разу не тявкнул». Вдруг Онсапоенго закряхтел и зашевелился у моих ног. Я замер и закрыл глаза. В голове моей сразу стало пусто-пусто. Потом в ней гулко, как в физкультурном зале, загремел голос нашего завуча. — Рыжиков! Открой глаза. Что творится под твоей партой? Кто там? Я спрашиваю, кто там? — Я! Это я! — завопил мой братишка и стукнул меня по коленке. Я мешал ему выбраться. Он вылез на корточках в проход между партами. Наш завуч отшатнулся от него. Наверно, на корточках он был похож на зверя, потому что пришел в школу в пальто из оленьей шкуры с капюшоном и унтах. Он встал с пола и протянул нашему завучу руку. Наш завуч покраснел и отошел к доске. Тогда мой братишка стал тереть кулаками глаза.— Без слез! Без слез! Без слез! — умоляющим голосом сказал наш завуч, чему я очень удивился. — Кто ты? — Мы прилетели с Севера, — быстро залепетал мой братишка, — а вы — директор Завыч? Я ни разу не был в школе. Я хочу получить отметку. Можно? Несколько человек хихикнули, но наш завуч только слегка наморщил лоб, и в классе стало тихо. — Как тебя зовут? Только без слез! — Онсапоенго, — гордо сказал мой братишка. Сначала наш завуч задумался, потом взял его за руку. — Садись вот сюда. С Башмаковым. Разденься и сиди тихо. — Мне не жарко, — обрадовался мой братишка. Все зашептали: «Онсапоенго! Онсапоенго!» А я вытер вспотевшее лицо. — Продолжим, — сказал наш завуч, — кто из вас может что-нибудь вспомнить о
- 1
- 2