— Каторжники? Ха, пленные!

— Пленные? — Зезва бросил взгляд на движущиеся в едином ритме спины, руки, весла. — Душевники?

Окропир подбоченился и заливчато захохотал, откинув назад черноволосую, с залысиной, голову. Затем пригнулся, сложил ладони трубочкой у рта и крикнул вниз:

— Эй, крысы, наш сухопутный гость принял вас за каторжников!

От оглушительного хохота гребцов у Зезвы заложило в ушах, он даже потряс головой. А командор Окропир между тем утирал слезы, выступившие на глазах.

— Охо-хо, господин рыцарь, охо-хо… Насмешил ты нас на славу, ха! Да чтоб я утонул! Неужели ты думал, что на королевском флоте на веслах сидят лиходеи да убийцы?

— По крайне мере, — буркнул Зезва, — их труд дешев.

— Дешев, сухопутный, очень даже! Но наша милостивая королева Ламира давно отменила труд каторжников на галерах. И знаешь, я этому очень рад, ха!

— Отрадно слышать.

— Отрадно? — Окропир сплюнул за борт. — Я — морской офицер и не хочу, чтобы во время боя на веслах у меня сидели изможденные доходяги. Никакого милосердия, только прагматизм, господин рыцарь. От свободных наемных гребцов пользы куда больше. И деревянный кляп им в зубы вставлять не нужно. Хотя, говорят, у Баррейна гребцы сплошь каторжные. Дохнут как мухи, ха!

— Сколько всего банок, командор?

— Тридцать, по три крысы на каждую.

— Понятно, — Зезва снова с любопытством воззрился на гребцов. — Девяносто гребцов, значит… А что за режим сейчас? Медленный ход?

— Прогулочный, ха! — Окропир снова сплюнул. — Знаешь, до сих пор не могу понять, какого хрена Мурман отправил тебя ко мне на борт…

— Я же объяснил, командор.

— Ха, объяснил, как же. Ладно. Смотри — мы сейчас идем экономным режимом. Видишь ведь — половина этих бездельников отдыхает. И в самом деле, куда спешить? Обычный дозор вдоль побережья, — Окропир в сердцах топнул ногой. — Скукотища, ха!

Зезва смотрел на гребцов. Действительно, все они были разделены на две части — носовую и кормовую, как пояснил Окропир. При экономном, или первом, режиме гребла только одна смена. Теперь работала носовая часть, гребцы же кормовой смены усиленно подкреплялись супом, бобами и пивом.

— Скукота, — повторил Окропир, уныло глядя на чаек. — И хоть бы один парус пробежал!

— Пробежал? — удивился Зезва.

— Ну, судно хоть бы прошло какое, ха!

Ныряльщик еще только привыкал ко всем этим морским словечкам и выражениям. Например, забить зуб означало бросить якорь, мыс не обходили, а обгребали, подводный камень на мелях звался тайник, а топтуном называли зыбь. Зезва запоминал старательно, но до сих пор часто становился в тупик, переспрашивая растерянно, что имел в виду комит или командор. И словно в подтверждение, Окропир указал на волны.

— Глянь, как жемчужатся!

— Кто жемчужится?

— Волны, сухопутный, волны!

— А-а-а… разве волны не пенятся?

— Пенится пиво! А волны жемчужатся!

— Понял, курвин корень, — Зезва улыбнулся. Окропир хохотнул, хлопнул его по плечу и хотел что-то сказать, но раздавшийся крик дозорного заставил его умолкнуть:

— Парус бежит, впереди по курсу!

Окропир подпрыгнул, хлопнул себя по ляжке, перемахнул через мужлук, и помчался на нос. Зезва бросился следом. По дороге командор отдавал приказы.

— Эй, бездельники, хватит жрать, третий режим, быстро, вашу мать хыгаш трахал! Но по очереди, кормовая и носовая банда бездельников, слышите?! Арбалеты — готовь! Шевелись, дармоеды!!

Заорали комиты, солдаты быстро заняли позиции, вокруг катапульт засуетились расчеты.

— Навались, все вместе!! О-па!

Дружно ухнув, кормовая смена гребцов ударила веслами по жемчужащейся воде. Старший комит расхаживал между банками, изредка покрикивая. Его помощник-рмен, усевшись перед гребцами, размеренно бил в барабан, сопровождая бой считалкой:

— Взяли, раз, пошел!

— Взяли, раз, пошел!

— Взяли, раз, пошел!

"Теона" быстро нагоняла неизвестный корабль. Уже были видны детали такелажа и косой треугольный парус на единственной мачте.

— Галера, идет под парусом, — хмуро сообщил Окропир, вглядываясь вперед. — Боевая! В мзумских водах, чтоб я утонул!

— Взяли, раз, пошел!

Зезва приставил ладонь ко лбу, пытаясь получше разглядеть убегавший корабль. По приказу Окропира, один из матросов принялся сигналить фонарем.

— Требуем остановиться? — прокричал Зезва.

— Требуем, ха! Вот только…

Подбежал рыжий комит, ударил себя в грудь кулаком.

— Задействуем носовых, командор? Уйдет, хыгаша кусок!

— Глупец, и загоним гребцов? Пшел вон!

Комит быстро склонился и умчался к гребцам.

— Кто же это у нас, — процедил Окропир. — такой храбрый на боевых галерах плавает чуть ли не возле Мчера, а?

— Неужели элигерец? — спросил Зезва. Мимо промчался арбалетчик с колчанами, полными стрел и болтов. Командор засмеялся.

— Наши северные друзья после Даугрема и протестов правительства несколько притаились. Но вот… эти!

Возглас вырвался из уст Окропира, когда парус на незнакомой галере исчез, на воду дружно опустились весла, и судно, развернувшись, пошло наперерез "Теоне".

— Сиськи хыгашки! — Окропир аж подскочил на месте. — Да нас атакуют, ха!

— Атакуют? — Зезва облизал губы и тут же сплюнул соленую, терпкую слюну. Порыв ветра сорвал с его головы капюшон. Ныряльщик поспешно нахлобучил его обратно.

— Тебе повезло, рыцарь. Первый морской бой, ха!

С вражеского судна доносились крики — там готовились к предстоящему сражению. Через несколько мгновений на мачте взвилось бело-зеленое знамя с изображением бородатого воина с поднятой рукой.

— Душевники, — словно сплюнул Окропир. Обернулся: — Щиты готовь, крысы, ха!

Галера мятежников росла с каждым ударом весел. Ветер бил прямо в лицо, и Зезва, схватившись за канат, не мог отвести глаз от маленьких фигурок, носящихся по палубе приближающегося корабля.

— Катапульты? — выкрикнул Окропир.

— Левые готовы, командор!

— Правые готовы, командор!

— Арбалеты?

— Готовы, командор!

— Смотреть в оба, гютфераны!

Окропир повернулся к Зезве.

— Держись возле меня, рыцарь из Горды. Помни — это тебе не с душевничьими бабами на сеновале резвиться — ставь ноги широко, упадешь и всё, сразу якорь в зад засунут. Понял, сухарь немоченый?

— Понял, — кивнул Зезва, ощупывая рукоять меча.

— Отлично, — серьезно кивнул Окропир. Командор поднял руку с мечом, указывая на вражеский корабль: — Комит, полный режим для атаки!! Зезва, за мной, к катапультам!

— Режим для атаки!! — рев комитов смешался с натужным уханьем гребцов. Удар весел по воде, и "Теона" удвоила скорость — это носовая смена