неправильную форму: от полумесяца под тупым углом отходило ответвление. Надо же — груша среди яблонь!

У Криса было десять минут, да и дюна находилась недалеко.

Оказавшись возле дюны, он оглянулся. Отсюда колодец хорошо просматривался — вероятно, расстояние было короче, чем ему казалось вначале, в заблуждение ввела близость горизонта.

Что привело к искажению ее формы? Какой-нибудь торчащий из земли камень, недостаточно высокий, чтобы показаться из песка. Позже его можно будет нащупать сонаром — наверное, он находится под этим песчаным рукавом.

— Крис! Где ты, черт возьми? Крис!

Луден подпрыгнул от неожиданности. Он совсем забыл про Генри. Быстро тот, однако, вернулся, неужели десять минут уже истекли?

— Посмотри на юг от колодца и увидишь меня.

— Почему ты не там, где тебя оставили, идиот? Я уже решил, что тебя похоронила песчаная буря.

— Прости, Гарри. Меня тут кое-что заинтересовало. — Крис забрался на песчаное щупальце. — Попробуй царапнуть по блокам кольцом.

— Очень странная мысль, — рассмеялся Бердсан.

— Попробуй.

Луден почувствовал дуновение ветра, глянул вниз, на песок, попытавшись вообразить препятствие, которое остановило его здесь. Что-то не обязательно очень большое — на наветренной стороне, в начале дуги, здесь.

— Крис, я царапнул. Да, след остался. Так что алмаз его, безусловно, берет. Опа! А, черт! Крис, ты покойник. Только смерть может спасти тебя от моей мести!

— Что случилось?

— Мой алмаз! Он безнадежно испорчен.

— Успокойся. Сможешь его заменить миллион раз, если привезешь на землю хоть один кирпич из колодца.

— Да, это правда. Но, чтобы его вырезать, нам понадобится лазер. Кстати, возможно, они использовали алмазную пыль в качестве цемента.

— Генри, окажи услугу. Принеси...

— Последняя услуга мне стоила дорогого кольца.

— Пригони сюда марсоход. Хочу заняться раскопками.

— Еду.

Через минуту машина остановилась рядом с дюной. Бердсан улыбался — значит, царапины на его кольце не испортили, в свою очередь, его настроение.

— Где будем копать?

— Здесь, у меня под ногами.

Большой резервуар под днищем марсохода содержал плотно сжатый воздух, который сжимался мотором, непосредственно забирающим воздух из разреженной марсианской атмосферы. Машина был снабжена двумя направленными вниз дюзами, через которые воздух помогал преодолевать крутые препятствия. Генри включил дюзы и завис над местом, где стоял Крис, перемещая свою тяжесть так, чтобы держать машину на месте. В разные стороны полетел песок. Крис отбежал в сторону, а Генри ухмыльнулся и удвоил напор, чтобы песчинки достигали его приятеля. Через полминуты давление ослабло, и Бердсану пришлось опуститься на землю. Марсоход сильно вибрировал, его мотор старался наполнить воздухом резервуар.

— Извини за любопытство, — Генри озадаченно смотрел на приятеля, — но зачем все это?

— Тут внизу есть что-то твердое, я хочу раскопать.

— Что ж, если ты уверен... думаешь, можно подать заявку на разработку этой алмазной копи?

Крис, оседлавший крутой склон дюны, задумчиво почесал шлем со стороны затылка.

— Почему бы и нет? Мы не встретили ни одного живого марсианина, и это определенно означает, что никто, кроме нас, не может заявить о своем праве на разработку. В худшем случае получим отказ, вот и все.

— Да, тут еще кое-что... Я не говорил об этом — хотелось, чтобы ты сам увидел. Знаешь... на одном из блоков много царапин.

— Они все такие.

— Там не такие, а глубокие, причем под углом в сорок пять градусов. Если только это не обман зрения. Не слишком тонкие, но напоминают разновидность письма.

Генри включил дюзы. Он прекрасно справлялся с этим делом, напоминая движениями балетного танцора.

Что-то начало появляться из песка, но, вопреки ожиданиям Криса, это что-то не было скалой. Некий фрагмент модернистской скульптуры, которая, как правило, не претендуя на пользу и наличие здравого смысла, тем не менее притягивает взгляд своей причудливой красотой. Металлический остов когда-то был машиной, а сейчас — ничем.

Бердсан балансировал над конической ямой, вырытой дюзами. Рядом с причудливым переплетением блестящих прутьев, проволоки, огромных смятых колец показалось что-то еще.

Мумия! Марсоход, выпустив остатки воздуха, отъехал в сторону. Крис скользнул в яму.

Мертвый марсианин лежал вниз лицом — примерно четыре фута в длину, непропорционально большой череп и длинные руки, на одной из которых сохранилось два пальца, на другой — только один, плоский, отстоявший от ладони под почти прямым углом. На ногах Луден вообще не увидел пальцев.

Артефакт сохранился гораздо лучше, но его форма ничего не говорила землянам. И тут сработало воображение Генри, тот самый визуальный «щелк — и готово!», который обеспечивал ему пятерку по топологии.

— Велосипед.

— Спятил?

— Нет! Взгляни — просто колеса слишком большие, и...

Это был фантастически искаженный велосипед, с колесами в восемь футов шириной, низким карликовым седлом, которое располагалось почти над задним колесом, и системой передач вместо цепи. Руль, сильно погнутый, был прикреплен к ступице переднего. Что-то раздавило велосипед, как подошва сминает пачку из-под сигарет... А затем азотная кислота доделала остальное.

— Хорошо, это велосипед, — Крис кивнул.— Велосипед Сальвадора Дали. А ведь у них много сходства с нами. Гм... Велосипеды, каменные колодцы, письменность...

— Одежда.

— Где?

— Должна была быть. Торс менее сильно разрушен, видишь, потому что одежда защищала его от повреждений.

— Возможно. Мумия вписывается в нашу теорию исчезнувшей расы, не правда ли? Вряд ли марсианину может быть больше чем пара тысяч лет. И таких тут должны быть сотни.

— Жаль, это вдребезги разбивает нашу алмазную шахту, компаньон. У него наверняка есть живые родственники.

— Мы не можем рассчитывать на большое сходство марсиан с нами. Вещи, которые мы обнаружили — велосипед, письменность, колодцы, — все это разумные существа просто вынуждены изобретать. А параллельной эволюцией можно объяснить двуногость.

— Параллельная эволюция? — переспросил Генри.

— Глаз осьминога. Он почти идентичен по структуре человеческому. Но ведь осьминог не является даже нашим отдаленным родственником. Большинство сумчатых ты не сможешь отличить от их млекопитающих аналогов... Ладно, давай попробуем его поднять.

Любой археолог, застав приятелей за этим занятием, пристрелил бы их недрогнувшей рукой.

Мумия была легкой и сухой, как пробка, и не выказывала склонности рассыпаться в их руках; они аккуратно пристегнули ее