Лиска осталась с соседкой. Та до вечера приставала к поникшей зверьке с восхищёнными воплями:
- Уси, какие ж мы малюсенькие! Кис-кис, да ушки у нас большущие, да лапки тоненькие! Ути-пути, а глазки-то какие разумненькие! Тётя не обидит, тётя накормит! Иди сюда, мой сладкий сахар!
Лиска боялась шумной соседки. Она галдела, как курицы Карполя, самозабвенно закатывала глаза и совершенно не смотрела под ноги. А под ногами иногда была лиска. За день, когда уехал медведик, соседка наступила на неё три раза. Потом лиска спряталась за кресло - туда пышная дама не влезала, и можно было не бояться, что она раздавит тебя или часы медведика.
На ужин лиске дали кошачий корм. Лиска понюхала неаппетитную гадость и вежливо сказала:
- Спасибо.
Соседка принялась прыгать вокруг и громогласно восторгаться воспитанной говорящей зверюшкой. Лиска же так и не смогла заставить себя есть холодную студенистую массу.
- Ну, раз мой пупсик сыт, тогда оставим еду до завтра!
Вонючую тарелку убрали в холодильник, но кушать от этого хотеться не перестало. Лиска почуяла на столе хлебушек и обрадовалась: можно пожарить его в масле! И покушать! Она запрыгнула на табуретку и уже тянулась к нарезанному батону, но тут её увидела соседка и завизжала:
- Нет-нет, моя прелесть! Немедленно брысь! Зверью за столом не место, эти грязные лапы бегали по полу! - и смахнула невезучую лиску с табуретки, не дожидаясь, пока та слезет сама.
Лиска хотела объяснить, что лапки у неё очень чистые, что дома она всегда моет их сперва мылом с запахом земляники, а потом язычком, но подумала: "Наверное, тут просто очень грязный пол", и не стала протестовать. Ушла за кресло, свернулась калачиком, прижала к пуховому пузику медведиковы часы и уснула.
Ночью захотелось писать. Сперва терпимо, потом очень сильно. Лиска выбралась из-за кресла и помчалась в туалет. Дверь туалета оказалась заперта. Лиска прыгала, пытаясь достать и повернуть хитрую ручку, прыгала-прыгала... и описалась. Ей стало ужасно стыдно, обидно и очень одиноко. Она села рядом с лужей и расплакалась. От лисьих слёз лужа стала больше.
Утром лужу увидела соседка.
- Это кто сделал? - загремела она. - Это что такое? Ах ты, гадкая маленькая лиса! Как не стыдно!
Разбуженную лиску больно оттаскали за уши и заперли в туалете вместе с миской вчерашнего корма. За ночь корм совсем расслабился и принялся вонять ещё сильнее. Лиска спрятала противную миску за унитаз, отодвинулась подальше, свернулась комочком на коврике и принялась мечтать о том, как сделает много-много вкусностей, когда вернётся медведик. Обязательно пирожки, большую кастрюлю супа, жареную в мёде курицу и большущую тарелку вареников с малиной...
Соседка заходила в туалет, бросала на лиску презрительные взгляды, но выпускать её из заточения не собиралась.
- Не умеешь себя вести, пакостница, - нравоучала она. - Вот и сиди тут!
Так прошёл ещё один день. В темноте, голоде и печали. Ночью из маленькой дырки в углу вылезла мышь. Обнюхала печальную лиску, пискнула и убежала. Вскоре она появилась вновь - с корочкой хлеба. Лиска жадно съела корку, благодарно поцеловала мышь и сказала: "Спасибо..." До утра мышь прибегала ещё трижды - с колбасной кожуркой и хлебом.
Утром соседка выкинула кошачью еду из миски, обзывая лиску привередой и нахваливая корм так, будто сама его обожала. Лиска воспользовалась приоткрывшейся дверью, выбежала и спряталась под креслом. Но потом вышла: было страшно, что тётка опять закроет туалет - и сраму не оберёшься. Её снова заперли наедине с миской. На этот раз в миске оказалась овсяная каша.
Тикали часы. Лиска включила подсветку экрана, и долго любовалась на обгоняющие друг друга стрелки. "Ближний свет..." - вдруг проплыло в голове. Лиска схватила мысль за хвост, крепко прижала её и додумала: ближний свет - это же близко! А раз близко - туда можно дойти пешком. А если бежать - то это гораздо быстрее. А там... там же медведик!
И лиска убежала. Она сама не поняла, как это у неё получилось. Проскользнула в одну щель, юркнула в приоткрытую дверь, скатилась по ступенькам, ударилась в дверь подъезда... и понеслась по улице. Сил было много-много, лиска помогала себе крылышком и боялась лишь одного - выронить часы. Бежала долго-долго, потом устала и остановилась.
Незнакомые дома обступили лиску, чуть склонив крыши и навострив щётки антенн. Незнакомые авто шуршали шинами мимо. С дерева лиску обругала совершенно незнакомая ворона.
"Я пробежала Ближний свет!" - перепугалась лиска. И понеслась туда, откуда прибежала.
- Мама! Мама! - звала она на бегу.
Где он, этот Ближний свет? Как его угадать, по какому запаху узнать? Где найти указатель, обозначающий, что лиска бежит верно? Она не знала. Гнала себя вперёд по наитию, вдоль дороги, шипящей под колёсами машин, как змея.
Дорога была доброй и опасной разом. Дорога кормила лиску кусочками шашлыка в закусочных, согревала солнышком, подсовывала ручейки с чистой водой, разрешала спать у огромных опор мостов. Дорога слепила фарами, грозила тяжёлыми фурами и быстрыми легковушками, пугала бродячими псами и громадными коршунами в небе. Лиска бежала к Ближнему свету.
Прошли все дни с одной лапки. Заканчивались дни на второй. Часы тикали и подрагивали стрелочками. Указателя на Ближний свет всё не было и не было... В последний пальчик-день пошёл дождь. Лиска устало шла по обочине, несла в животике кусок мясного пирожка и в глазах - усталость. Из дождевой пелены впереди вынырнул грузовик, лиска испуганно отпрыгнула в сторону, покатилась под откос и шлёпнулась в лужу. Вылезла, отряхнулась... и поняла, что чего-то не хватает.
Часы замолчали. Не работала подсветка, не шевелились тонкие стрелки. Лиска испуганно трясла часы, пыталась согреть, спрятав в промокший мех, просила-просила-просила... Они встали и лиску не слышали.
Лиска выбралась наверх, села в грязь на обочине. Дождевые капли шлёпали по часам, и лиске казалось, что часы вздрагивают. Что они вот-вот пойдут... и будет Ближний свет. С поникших ушей стекала вода. Мягкие пёрышки крыла слиплись от грязи.
Она сидела долго-долго, смотрела, вслушивалась и ждала. Мимо мчались машины,