парнями, но проводить товарища до ворот военкомата вызвалось человек шесть, а остальные попрощались прямо у ступеней автобуса. Виолетта все еще внимательно следила за каждым пожатием руки, горячим объятием и напутственным словом до последнего. – Ты с нами? – она только что видела, как ее Сереженька ловко заскочил в автобус, и вот уже он стоял рядом. – Ты точно хочешь поехать? Если бы он только знал – как она этого хочет! Еще несколько минут рядом с ним. Еще несколько жарких объятий и пьянящих поцелуе. Еще несколько – Я тебя люблю. Ей безумно всего этого хотелось, но Виолетта решила, что не станет оттягивать момент расставания – он все равно неумолимо наступает.

- Сереженька, а ты не обидишься, если я не поеду? – ее взгляд встретился с его захмелевшим, но все же полным нежности и любви.

- Нет, моя маленькая, не обижусь.

- Честно-честно?

- Правда-правда.

Девушка встала с нагретого места и в последний раз жадно прижалась к любимому:

- Я очень сильно люблю тебя, Сереженька, – едва слышно шепнула она на ухо любимому, чтоб никто больше не смог расслышать это искреннее признание.

- А я тебя сильнее, – в свою очередь слова обожгли и ее ухо.

Их глаза встретились вновь, у обоих они были переполнены слезами, но ни одна слезинка не скатилась. Вера, надежда и любовь не позволили истратить последние совместные мгновенья на бесполезные утешения и утирания слез друг-друга. Последний поцелуй… Каким же он был сладким и ненасытным.

- Ребята, вы все едите?

Грубый голос водителя и гул мотора заставили влюбленных отпрянуть друг от друга:

- Я буду ждать тебя, Сереженька.

- Я знаю, милая. Знаю.

Хрупкая светловолосая девушка ловко выпрыгнула из практически отправляющегося автобуса, но даже когда тот исчез из ее поля зрения, продолжала смотреть ему вслед. Виолетта долго простояла у Сережиного дома, пытаясь осознать, что произошло, но осознание пришло немного позже. Глава 2 Холодным октябрьским вечером, когда юная Виолетта должна была собираться на свидание с Сережей, она отчетливо поняла – что собираться с сегодняшнего дня ей совершенно некуда. Не будет больше прогулок под луной. Не будет больше признаний и поцелуев. Не будет больше ласк и нежности. Ничего этого не будет и ближайшие два года ее существования, обречено на тоску и одиночество. Только сейчас, отвратительным осенним вечером, она ощутила всю горечь одиночества, которое накатывало на нее как огромный снежный ком. Летта ощущала пустоту, там где раньше было счастье и радость. Она внимательно всматривалась в темноту за окном и понимала – ей никого не увидеть в этой мгле.

- Виолетта, а куда это ты собралась? – Виолетта надевала пальто и резиновые сапоги, когда на пороге появилась озадаченная мать. – На улице холод и противный дождь срывается, вряд ли кто в такую погоду гулять пойдет.

- А мне никто и не нужен.

- А куда же ты тогда собралась?

- Ма, я просто хочу вдохнуть свежего воздуха, – Летте было невыносимо сидеть дома и жизненно необходимо выгулять свою горечь и отчаяние. – Можно?

Материнское сердце сжалось словно губка, из которой пытались выжать все до последней капли, когда она увидела в глазах своего ребенка озеро слез и море печали:

- Можно, только я тебя прошу – не долго. А то ведь наш папа не поймет.

Совершенно не ухоженные, но безумно теплые и ласковые материнские руки потянулись, желая прижать к груди свою маленькую Летту, но та не отозвалась на порыв, а скрылась за дверью.

- Взрослая. Какая же она у меня уже взрослая… – со слезами на глазах глядя на закрывшуюся дверь проговорила та, которая простит Виолетте и это.

Холодные мелкие капли дождя с первых минут начали охотно хлестать по юному лицу Виолетту, но она их не замечала. Слезы, которые лились по ее щекам, словно из прорвавшейся плотины, были гораздо болезненнее, хотя и были горячими. Только оказавшись один-на-один со своими чувствами уверенная, что слезы, гармонично сливавшиеся с дождевыми ручейками на ее щеках, никто не увидит, а тихий стон время от времени невольно вырывавшийся из глубин души – никто не услышит, Виолетта больше не боролась с чувствами, и не сглатывала ком. Ей больше не нужно быть сильной, больше не нужно делать каменное лицо и натянуто улыбаться окружающему миру, она будет плакать с дождем, ведь только он, казалось, тоскует вместе с ней за полными любви и солнца днями. Только он оплакивает ее одиночество еще сердечнее, чем она сама. Только он поймет и укроет он полных сочувствия взглядов. На улице была непроглядная темень, холодно и мерзко. Мелкий дождь и туман, только усугубляли состояние Виолетты. В душе у нее все выглядело приблизительно так же, уныло и погано. Она просто брела по знакомой с детства дороге, по которой сотни раз прогуливалась со своим Сережей, обильно орошая свой путь солеными слезами. – Летта? Полностью погруженной в свои мысли Виолетте на секунду показалось, что мужской голос, окликнувший ее, это голос ее Сереженьки. Сердце забилось быстрее, мизерная надежда засветила ее душу, словно маленький светлячок – А вдруг он вернулся к ней? Вдруг, он смог каким-то сказочным образом миновать их вынужденное расставание? Она бесполезно всматривалась в темноту, но кроме высокого силуэта, так и не смогла ничего рассмотреть.

- Летта, это я Дима.

Сначала последовали слова, потом силуэт приблизился к ней ближе, и Виолетта узнала в юноше лучшего друга ее Сереженьки. Светлячок моментально покинул ее душу, так же быстро – как и зажег.

- А-а-а, Димка… – Без особых эмоций она протянула его имя и словно загипнотизированная продолжала идти дальше.

- Летта, а куда это ты шагаешь?

Девушка его не слышала, а просто шла. Шаг за шагом, она продолжала свой путь в никуда, который утопал в слезах надрывавших ее любящее сердце.

- Летта, – только когда юноша одернул ее за руку, она словно проснулась. – Ты в порядке?

- Да… а что? – широко раскрыв глаза, Летта пыталась понять – что происходит и что от нее хотят.

- Ничего, – в тусклом свете, исходившем из соседских окон, который едва коснулся лица девушки, Дима отчетливо смог разглядеть заплаканное лицо. – Просто мне кажется, что ты слишком близко к сердцу приняла уход Сереги в армию. Это ведь всего-на-всего армия, а не война.

Парень максимально ободряюще старался произнести последнюю фразу, при этом даже дружески