ограждением от обаяний светской жизни. Чтоб больше об этом подумать и более сродниться с таким образом мыслей, потрудитесь прочитать всю эту пятую беседу святого Макария. Книгу эту я давал Вашей матушке, и она хотела её приобресть.

С своей стороны прибавлю, что эта гоньба за чем-то и неудовлетворенность ничем зависят от того же, о чем я писал прошлый раз: именно от того, что таким образом жизни не все естество человеческое питается и не все потребности его удовлетворяются. Неудовлетворенная сторона, как голодная, требует пищи в утоление своей алчбы и жажды и гонит человека искать её. Человек и бежит искать; но как он вращается все в том же круге, не удовлетворяющем голодающей стороны, то удовлетворения не бывает, голод и жажда не пресекаются, не прекращается и требование пищи, не прекращается и гоньба. И никогда она не прекратится в живущих по духу мира. Враг же держит их в ослеплении, по коему они не замечают ошибки, что не тою дорогою бегут и не туда стремятся, и в этом мраке томит и душит эти души — бедные. И так их отуманил враг, что и говорить им об их ошибочности не смей никто. Так и зарычат, как лютые звери. Не рыкание ли это того льва, который всюду рыщет, иский кого поглотити?

Что касается до других замеченных Вами сторон светской (мирской) жизни, скажу только, что иначе сему и быть нельзя. Ибо такая жизнь есть жизнь падшего человечества, которого исходная черта есть самолюбие, или эгоизм, себя ставящий целию, а все и всех средством. Тут причина того, что всякий хочет навязать свои желания на другого или связать его ими, что назвали Вы очень метко тиранством. Уж как не скрашивает кто своих желаний, назади всего стоит эгоизм, желающий повернуть вас по-своему или сделать вас средством. Тут причина и лицедейства, суть которого есть напряженное ухищрение всячески прятать свои дурные стороны, не исправляя их; иначе пресечется влияние на других и, следовательно, пользование ими как средствами. Тут причина и того, что от всех холодом веет — ибо всякий замкнут в себе и не разливает лучей теплой жизни вокруг себя.

Правда, Вы, верно, встречаете несколько лиц с симпатичным строем сердца: так и льнут и берут прямо за сердце. Такое расположение есть остаток родственного чувства, с каким создан человек в отношении к другим; но оно тут состоит в услугах у эгоизма, который пользуется им как лучшим средством к устроению своих дел. Я знаю одно такое лицо. Лучше прямой эгоист или эгоистка, чем такие симпатисты и симпатистки. В тех хотя заметить можно, куда ведут дело, а здесь редко кому удается этого достигнуть.

Правда, Вы непрестанно почти встречаете услуги, но они делаются затем, чтоб потом за одну запрячь Вас на десять дел в свою пользу. Скажете: «Да как же это? Тут все бьют на честность, и в чем-либо показать нечестность значит сгубить себя». Правда, что так есть, но эта честность есть маска эгоизма; все дело тут — не ударить себя в грязь лицом, для чего нередко допускаются самые бесчестные поступки, коль скоро можно утаить их от других. Вы даже услышите или уже услышали приговоры: это эгоист, это эгоистка! Не подумайте, что говорящие это сами чужды эгоизма. Нет, этот приговор относится к тем, которые не позволяют повертывать собою или употреблять себя в средство для эгоистических целей тех, которые так о них судят. И следовательно, прямо обличает в сих последних эгоистов и эгоисток. Я слышал, что такие особы даже монахов укоряют в эгоизме: что-де для себя одних живут. Бедные монахи! Ни поесть, ни попить, ни поспать; день и ночь на ногах, в послушаниях, не имея своей воли и своих желаний, — и попали в эгоисты! По этому одному можете судить, какого достоинства суть и вообще обличения в эгоизме, какие встречаете или встретите среди светских. Они значат: нашла коса на камень.

Пересмотрев написанное, вижу, что это я очень грубый произнес суд над светскою жизнью, но не беру слова назад. Может быть, я и не написал бы того, что написалось, но как Вы сами заметили довольно темненькие пятна в свете, то я и разохотился — запеть в ту же ноту; и не думаю, чтоб это сколько-нибудь Вас покоробило после того, что сами Вы сказали. Но ожидаю от Вас вопроса: «Как же быть-то?» Это и будем решать в продолжение всей нашей переписки. Теперь же скажу только: совсем Вам отстать от всех, конечно, нельзя, но сколько можно отнекивайтесь входить в круг этой светской жизни, а когда втянут против воли, держите себя так, как бы Вас там не было: видя не видьте и слыша не слышьте. Видимое пусть проходит мимо глаз и слышимое мимо ушей. Внешне действуйте как и все, будто нараспашку, но сердце свое берегите от сочувствий и увлечений. В этом главное: сердце… берегите — и будете там только телом, а не душою, верно исполняя заповедь апостола: да будут требующий мира… яко не требующе (1 Кор. 7, 31). Мир здесь то же значит, что у нас свет и светская жизнь. Вы будете требующая мира, то есть имеющая нужду соприкасаться светской жизни; но когда будете держать вдали от всего свое сердце, то будете яко не требующая такой жизни, то есть не по сочувствию и желанию в ней участвующая, а вынуждаема будучи настоящим своим положением.

Утомил я Вас многописанием, но Вы же меня понудили. Прошу не пропустить без внимания написанного, особенно последних строк.

5. Три стороны человеческой жизни. Первая сторона: жизнь телесная, её органы и потребности; нормальная и излишняя заботливость о теле

Сколько Вы наделали вопросов по поводу предыдущих двух писем! Это показывает в Вас прилежную, живую и восприимчивую ученицу и обещает успех. Тем охотнее мне писать. Но не на все буду Вам отвечать теперь, оставляя ответы до следующих разов. Займусь тем, что более всего Вас занимает. Пишите: «Ваши слова о сторонах, силах и потребностях человеческого естества вводят меня внутрь себя. Вхожу. Кое-что вижу, но большая часть то туманна, то совсем невидима для меня. Сильно желаю знать, что такое духовная, душевная и телесная сторона в человеке, какие в каждой потребности и как они удовлетворяются. Мне очень хотелось бы держать себя на уровне человеческого достоинства — истинного, как нам назначено быть Творцом».

Хорошо-с! Вы касаетесь самых основ нашей жизни, объяснение которых даст нам основы для всех последующих рассуждений. Уж как же иначе человеку и жить, как не так, как он устроен. Установив здравые понятия о том, как устроен человек, получим вернейшее указание на то, как ему следует жить. Мне думается, что многие потому и не живут, как должно, что думают, будто правила о сей достодолжной жизни навязываются совне, а не исходят из самого естества человека и не им требуются. Если б были уверены, что так есть, не стали бы поперечить им и отступать от них. Итак,