Литвек - электронная библиотека >> монах Герман Макаров >> Путешествия и география и др. >> Третьего не дано. Хроника одного странствия

Духовная   библиотека православного христианина

Монах Герман (Макаров)

ТРЕТЬЕГО НЕ ДАНО

ХРОНИКА ОДНОГО СТРАНСТВИЯ

ОРАНТА 2005

 

Ред. Golden-Ship.ru 2011

ГЕОЛОГИЧЕСКИЕ СЕЗОНЫ. ПОПЫТКА СЧАСТЬЯ

ПОИСКИ ИГА ГОСПОДНЯ

У ГРОБА ГОСПОДНЯ

ТРЕТЬЕГО НЕ ДАНО

МОНАХ

Автор приносит сердечную благодарность за помощь в издании книги

Владимиру Ивановичу Пахатуриди

Олегу Вадимовичу Шевейко

Владимиру Завеновичу Маркаряну

Cергею Александровичу Головину

Владимиру Ильичу Пупко

Василию Васильевичу Вилисову

Владимиру Викторовичу Труфанову

Людмиле Николаевне Гросс

Александру Сергеевичу Харламову

Василию Петровичу Машкову

Александру Владимировичу Шабельник

Андрею Алексеевичу Непша

и просит молитв благочестивого читателя об этих людях

© Текст, рисунки, фотографии — монах Герман (Макаров), 2005

© Макет, оформление — «Оранта», 2005

ГЕОЛОГИЧЕСКИЕ СЕЗОНЫ. ПОПЫТКА СЧАСТЬЯ

1977

Начало августа. Таджикистан, Каратегинские горы Южного Тянь-Шаня, Бассейн реки Санги-кар (Глухой камень, тадж.), правого притока реки Сурхоб (Красная вода, тадж.).

У самой воды доцветают розовые кисти тамарикса. Высокая терраса заросла кустами ергая-кизильника. Чабаны делают из ергая долговечные посохи, геологи — рукоятки молотков. На кустах видны старые срезы.

Медведи-белогрудки сейчас кормятся в долине. Обламывают одичавшие яблони вокруг заброшенных кишлаков (жителей переселили после землетрясения 1949 года), обирают алычу, обрывают виноградные лианы. Медвежьи кучи на тропах переполнены косточками.

Выше других деревьев растет на горах древовидный можжевельник-арча. Красноватая древесина ствола бывает закручена винтом. Горит жарко и малодымно.

На склонах и по ручьям растет много пахучих трав, мята и полынь в рост человека. За день ладони позеленеют от сока и пропахнут.

Пыльный туман-афганец оседает на вянущие травы. Человек и лошадь в маршруте стряхивают эту пыль, глотают и торопятся выйти.

Ближе к снеговой линии и возле ручьев растет дикий лук-пиоз (тадж.). Молодые побеги вполне съедобны. Сквозь луковые перья хорошо пить воду в иссыхающих к осени родниках.

На желтеющих склонах выделяются зеленые пятна. То запозднился конский щавель на бывших стоянках отар. Он один благоденствует на избитой копытами, пересоленной мочою земле.

Поднимаясь со снеговой линией, с весны до осени цветут примулы.

В теснинах рек, в тени близких скал, лежат снежные мосты — тарма (тадж.). Лежат от снега до снега и бывают очень кстати. В жаркий день под тармою клубится пар.

Поздним вечером в горах случается миг просветленья, после которого быстро темнеет. К этому времени желательно быть в лагере или

на знакомой тропе. Благословенны тропы в горах. Самый короткий путь — по тропе. Казалось бы, можно пройти короче и быстрее, но это не так. Я пробовал много раз.

Возле старых стоянок тропы ветвятся и нужно быть осмотрительным особенно в сумерках.

В каждом новом лагере, зависимо от рельефа, новый расклад событий. На открытых местах кромка утренней тени застает за чаем. Слышно бодрое кудахтанье куропаток. Под скалами спится дольше и кромку тени пересекаем, уходя, сами.


Дрова везем из долины на лошади или собираем на осыпях обломки арчи. Вечерний костер недолог, на один чайник.

В нижнем течении ручья Оби-Сафед (Белая вода, тадж.) скалы образуют прижимы. Лошадь под ними не провести. Когда убедишься в этом и сядешь перекурить, то с надеждой глянешь вверх: нет ли прохода? Нет. Зубцы сланцевых

скал прилегают наподобие перьев в крыле. На остриях перьев растет арча. Нигде вокруг не растет, лишь на остриях. Птицы занесли семена, птицы любят такие места. Закат в этих горах неяркий: двухцветная розово-голубая полоса. Над вершинами — бледно-голубая, выше — розовая. Первая расширяется, вторая отходит вверх, исчезает, и над горами темнеет.

Завьюченная лошадь идет в гору рывками и тычется мордой в спину. Тропа набитая и крутая. Пыль на тропе пахнет мумие.

В узких местах лошадь не рассчитывает на габарит груза и может столкнуть себя в пропасть.

Второго октября на вершинах клубились тучи. Третьего выпал снег и распогодилось. Но в маршрутах уже мерзнут руки, надоела тушеная конина, стерлись трикони на ботинках.

Внизу, в долине Сангикара, терпко пахнет ореховая листва.

1978

Южные отроги Алайского хребта. Бассейн реки Ярхыч. За неделю в июне с гор стаяло много снега, и ручьи переполнились. В маршруте сел передохнуть и смотрел, как дергаются на быстром течении затопленные ивовые кусты.

У всякой реки есть тропа от устья к верховьям. По берегу или в обход. Если сбился, то иди на приметное дерево или камень. Скорее всего тропа их не минует. Эти тропы сначала узнаешь, а потом медленно забываешь.

Ветер шуршит подсохшими листьями ревеня, выдувает золу из очага между двух камней.

Тропа по Девонасу (Сумасшедшая вода) ведет через перевал Алайского хребта в Киргизию. В среднем течении у тропы на глыбе известняка выбиты четыре горных козла-киика. Так давно началась тропа.

После маршрута собирал на берегу Каракрума (Черные камни, киргиз.) галечки для Кати и повстречал усыпанный спелыми ягодами куст черной смородины.

Оглянешься, уходя: кострище, остатки хвороста, ворох вялой травы под спальник.

Новый повар по имени Пулат заварил для кайфа листья дурмана и угостил.

— Что за отвар? — Чабан научил. — Ночью кто спал, кто прятался. Сутки плохо говорили и видели. Потом узнали, что дурман.

Весною здесь цвели согдийские эремурусы. Отгорали, как свечи, но снизу вверх. Остались сухие стебли.

Ночью проснешься: светло от луны и слышно, как под водой в реке глухо перекатываются валуны.

Вечер. Разошлись по палаткам, зажгли керосиновые лампы и опять о работе, о городе. За палатками на сереющем небе — самые ясные в жизни, самые четкие профили гор.

Выйдешь в конце маршрута на воду, припадешь к ней губами и пьешь. Или срежешь из дудника трубку и тянешь через нее. Или наберешь во флягу и пьешь, сидя на камне. Такие варианты.

Встречаются свежие крупноглыбовые осыпи, в которых