еще какой-то тест, гораздо более точный, чем тот, который проводит полиция.
— Да, существует, — согласился ученый. — Это так называемый тест, основанный на редукции фенолфталеина. Возможно, он вам и нужен. Правда, есть два фактора…
— Какие?
— Во-первых, качество материала, из которого изготовлено лезвие. А во-вторых, даже если металл и пористый, все равно не удастся установить, чья на нем кровь. Можно обнаружить кровь и через десять лет, но вот чья она — так и останется тайной.
— Так что же нам делать?
— Дайте мне нож.
— Он сейчас в суде.
— Тогда достаньте полдюжины таких же.
После двухчасовой езды по городским лавкам Вернон возвратился в больницу с пятью одинаковыми ножами. Биохимик тщательно вымыл и протер их, после чего достал из шкафа банку с кровью и окунул в нее одно из лезвий. Вытерев нож мягкой тряпкой, он сделал на лезвии карандашную пометку.
— Ну что, есть следы?
— Никаких, — ответил Вернон, рассмотрев лезвие через лупу. Хагерти поставил на стол колбу с темной жидкостью.
— Я отвернусь, а вы перетасуйте эти штуки.
Вернон поменял ножи местами, и Хагерти по очереди окунул каждый из них в темное вещество. Третий по счету нож окрасил жидкость в розовый цвет. Это был тот самый кинжал с карандашной пометкой на лезвии.
— Вот так штука! — поразился Вернон.
— Это потому, что металл пористый, — пояснил ученый. — Фенолфталеиновый тест может установить даже кровь десятилетней давности, зря я говорить не стану.
Когда адвокат вошел в камеру Бенджи, тот был поглощен чтением шпионского романа. Казалось, мальчик смирился со своей участью, и Вернона это не удивило: он не раз наблюдал подобную реакцию у обреченных. — Слушай, — резко сказал юрист, отбирая у парня книгу. — У меня есть идея, которая тебя спасет, если расскажешь правду. — Я и так уже все рассказал. — Существует один тест, позволяющий определить, есть ли кровь на каком-либо предмете. Он покажет нам, была ли когда-нибудь на твоем ноже кровь или нет. Я попрошу провести опыт во время заседания. Если реакция будет отрицательной, присяжные признают, что ты не убивал Кенни Тарчера. Но если ты зарезал парня, жидкость станет розовой, и всем твоим мечтам о свободе придется сделать ручкой. Более того, если даже ты имел несчастье когда-то обрезать этим ножом палец, результат будет тот же самый. Поэтому скажи сразу, была на твоем ноже кровь или нет. — Не было! Он совсем новый. — Учти, мы не куличи печь собрались. Это научный опыт. Думаешь, тебе удастся обдурить пробирку с раствором? — Идите вы к черту! — Ну хорошо, — сказал, поднимаясь, Вернон. — Ты утверждаешь, что нож чистый, так? Посмотрим, насколько это верно. И если ты меня обманываешь, тогда молись! В понедельник Викерс поднялся со стула и готовился приступить к заключительной речи, когда Вернон попросил слова. — Ваша честь, — начал адвокат, — за выходные дни произошло одно событие, которое может иметь первостепенное значение для исхода нынешнего процесса. В связи с этим я прошу суд разрешить демонстрацию нового доказательства. — Возражаю, — заявил Викерс. — У защиты было достаточно времени для предъявления любых доказательств. Я считаю, что адвокат пытается необоснованно затянуть процесс. Вернон обреченно вздохнул, но то был лишь тактический ход: судья Дуайт уже попался на крючок. — Что же это за доказательство? — спросил он, стряхнув дремоту. — Это, как я уже говорил, демонстрация, — устало отвечал Вернон. — Ваша честь, у меня есть основания полагать, что она сразу же прояснит вопрос о виновности или невиновности моего подзащитного в инкриминируемом ему преступлении. Однако правила судебной процедуры… — Хорошо, мистер Ведж, приступайте. Ликуя, Вернон открыл черный ящик, достал из него колбу с темной жидкостью и поставил ее на стол. — Что это такое? — удивился Дуайт. — Ваша честь, — произнес адвокат, — это химический раствор, созданный специально для обнаружения крови. Леди и джентльмены, вещественное доказательство в данном случае — нож, которым предположительно был убит Кеннет Тарчер. Этот нож нашли у Бенджамина Блескера в ночь убийства и, несмотря на определяющую роль факта наличия на нем крови, никто не уделил этому вопросу серьезного внимания. Этот кинжал ни разу не покидал зала суда, но его лезвие, чистое и блестящее, все же может точно сказать нам, виновен или нет мой подзащитный в том ужасном преступлении, которое обвинение пытается ему приписать. Как известно любому биохимику, существуют научно обоснованные способы установления наличия крови на том или ином предмете. Один из таких способов — тест, основанный на редукции фенолфталеина, который покажет, была ли вообще когда-либо чья-либо кровь на пористом металле, использованном при изготовлении этого ножа. Вернон медленно поднес нож к горлышку колбы. — Дамы и господа, я намерен раз и навсегда положить конец всем сомнениям относительно того, защищаю ли я человека от несправедливого обвинения или выгораживаю лживого убийцу. Я собираюсь погрузить лезвие ножа в раствор. Если жидкость станет розовой, вы должны будете наказать Блескера по всей строгости наших законов. Если же цвет раствора не изменится, то вы обязаны будете поступить по справедливости и освободить моего подзащитного из-под стражи. — Ваша честь! — Викерс вскочил с места, и Вернон застыл, держа нож в дюйме от поверхности раствора. — Ваша честь, я протестую! — голос обвинителя сорвался на визг. — Защита действует в нарушение всех процессуальных норм. В полицейской лаборатории лезвие ножа уже подвергалось проверке. Официальный тест показал, что на нем нет крови. Мы доказываем, что кинжал был вымыт и вычищен… — Ваша честь! — воскликнул в свою очередь Вернон. — Эффективность предлагаемого раствора намного превышает чувствительность реактивов, которыми пользовались криминалисты! — Дамы и господа! — снова вскричал Викерс. — В течение всего процесса обвинение ни разу не отрицало факта отсутствия на ноже крови. Любой так называемый «тест», подтверждающий позицию обвинения по этому пункту, есть не что иное, как фарс! Я требую немедленно прекратить демонстрацию! На минуту воцарилось молчание. Вернон ждал, пожирая глазами судью. — Мистер Ведж, — сказал наконец Дуайт, — вы неправомочны выступать в роли судебного эксперта, и поэтому возражение обвинителя принимается. Заключительная речь Вернона была самой короткой за всю его адвокатскую карьеру. — Я утверждаю, — произнес он, — что мой подзащитный невиновен именно потому, что он, зная, сколь пагубными для него
Когда адвокат вошел в камеру Бенджи, тот был поглощен чтением шпионского романа. Казалось, мальчик смирился со своей участью, и Вернона это не удивило: он не раз наблюдал подобную реакцию у обреченных. — Слушай, — резко сказал юрист, отбирая у парня книгу. — У меня есть идея, которая тебя спасет, если расскажешь правду. — Я и так уже все рассказал. — Существует один тест, позволяющий определить, есть ли кровь на каком-либо предмете. Он покажет нам, была ли когда-нибудь на твоем ноже кровь или нет. Я попрошу провести опыт во время заседания. Если реакция будет отрицательной, присяжные признают, что ты не убивал Кенни Тарчера. Но если ты зарезал парня, жидкость станет розовой, и всем твоим мечтам о свободе придется сделать ручкой. Более того, если даже ты имел несчастье когда-то обрезать этим ножом палец, результат будет тот же самый. Поэтому скажи сразу, была на твоем ноже кровь или нет. — Не было! Он совсем новый. — Учти, мы не куличи печь собрались. Это научный опыт. Думаешь, тебе удастся обдурить пробирку с раствором? — Идите вы к черту! — Ну хорошо, — сказал, поднимаясь, Вернон. — Ты утверждаешь, что нож чистый, так? Посмотрим, насколько это верно. И если ты меня обманываешь, тогда молись! В понедельник Викерс поднялся со стула и готовился приступить к заключительной речи, когда Вернон попросил слова. — Ваша честь, — начал адвокат, — за выходные дни произошло одно событие, которое может иметь первостепенное значение для исхода нынешнего процесса. В связи с этим я прошу суд разрешить демонстрацию нового доказательства. — Возражаю, — заявил Викерс. — У защиты было достаточно времени для предъявления любых доказательств. Я считаю, что адвокат пытается необоснованно затянуть процесс. Вернон обреченно вздохнул, но то был лишь тактический ход: судья Дуайт уже попался на крючок. — Что же это за доказательство? — спросил он, стряхнув дремоту. — Это, как я уже говорил, демонстрация, — устало отвечал Вернон. — Ваша честь, у меня есть основания полагать, что она сразу же прояснит вопрос о виновности или невиновности моего подзащитного в инкриминируемом ему преступлении. Однако правила судебной процедуры… — Хорошо, мистер Ведж, приступайте. Ликуя, Вернон открыл черный ящик, достал из него колбу с темной жидкостью и поставил ее на стол. — Что это такое? — удивился Дуайт. — Ваша честь, — произнес адвокат, — это химический раствор, созданный специально для обнаружения крови. Леди и джентльмены, вещественное доказательство в данном случае — нож, которым предположительно был убит Кеннет Тарчер. Этот нож нашли у Бенджамина Блескера в ночь убийства и, несмотря на определяющую роль факта наличия на нем крови, никто не уделил этому вопросу серьезного внимания. Этот кинжал ни разу не покидал зала суда, но его лезвие, чистое и блестящее, все же может точно сказать нам, виновен или нет мой подзащитный в том ужасном преступлении, которое обвинение пытается ему приписать. Как известно любому биохимику, существуют научно обоснованные способы установления наличия крови на том или ином предмете. Один из таких способов — тест, основанный на редукции фенолфталеина, который покажет, была ли вообще когда-либо чья-либо кровь на пористом металле, использованном при изготовлении этого ножа. Вернон медленно поднес нож к горлышку колбы. — Дамы и господа, я намерен раз и навсегда положить конец всем сомнениям относительно того, защищаю ли я человека от несправедливого обвинения или выгораживаю лживого убийцу. Я собираюсь погрузить лезвие ножа в раствор. Если жидкость станет розовой, вы должны будете наказать Блескера по всей строгости наших законов. Если же цвет раствора не изменится, то вы обязаны будете поступить по справедливости и освободить моего подзащитного из-под стражи. — Ваша честь! — Викерс вскочил с места, и Вернон застыл, держа нож в дюйме от поверхности раствора. — Ваша честь, я протестую! — голос обвинителя сорвался на визг. — Защита действует в нарушение всех процессуальных норм. В полицейской лаборатории лезвие ножа уже подвергалось проверке. Официальный тест показал, что на нем нет крови. Мы доказываем, что кинжал был вымыт и вычищен… — Ваша честь! — воскликнул в свою очередь Вернон. — Эффективность предлагаемого раствора намного превышает чувствительность реактивов, которыми пользовались криминалисты! — Дамы и господа! — снова вскричал Викерс. — В течение всего процесса обвинение ни разу не отрицало факта отсутствия на ноже крови. Любой так называемый «тест», подтверждающий позицию обвинения по этому пункту, есть не что иное, как фарс! Я требую немедленно прекратить демонстрацию! На минуту воцарилось молчание. Вернон ждал, пожирая глазами судью. — Мистер Ведж, — сказал наконец Дуайт, — вы неправомочны выступать в роли судебного эксперта, и поэтому возражение обвинителя принимается. Заключительная речь Вернона была самой короткой за всю его адвокатскую карьеру. — Я утверждаю, — произнес он, — что мой подзащитный невиновен именно потому, что он, зная, сколь пагубными для него