Лев Борисович Стекольников Необыкновенный махаон

Начинаем с бабочек

Собирание бабочек было одним из тех увлечений моей ранней молодости,

которое, хотя недолго, но зато со всею силою страсти владело мной

и оставило в моей памяти глубокое, свежее до сих пор впечатление.

С. Т. Аксаков

Разные бывают собиратели. Чаще всего можно встретить любителей марок — филателистов. Есть люди, которые коллекционируют спичечные коробки. Говорят, что есть чудаки, собирающие пуговицы. Но это уже редкость.

Спросите любого собирателя, что дает ему кропотливый и долгий сбор однородных предметов. Вы услышите не один довод в пользу таких занятий.

Собиратель марок, например, скажет, что марки расширяют его познания в области географии и истории. Даже собиратель спичечных коробков объяснит вам, что не мешает, дескать, знать названия всех спичечных фабрик Советского Союза.

А что дает собирание бабочек?

Очень многое. Тут и радость познания родной природы, и здоровый отдых на свежем воздухе, и спортивный интерес, и развитие наблюдательности, и навыки аккуратных и точных движений и, если собирание ведется «по всем правилам», то немалая польза науке… И все-таки я посоветую вам с бабочек лишь начинать изучение природы.

Лучше будет, если наряду с ловлей чешуекрылых вы займетесь составлением гербария, станете наблюдать жизнь птиц — словом, изучать природу во взаимосвязях. Начните с бабочек. Уверен, что, наблюдая их жизнь, воспитывая их дома, вы невольно заинтересуетесь и другими животными, и растениями.

Итак, начинаем с бабочек!

Крапивница

Скупое солнце улыбнулось,

И, хоть земля белым-бела,

Уже крапивница проснулась

И вылетела из дупла.

Блестит над гривою бурьяна

Комочком рыжего огня.

Гляжу — и радостно, и странно

На сердце стало у меня.

Повсюду снег тяжелый, плотный,

В ушах звенит от тишины,

А бабочка в простор холодный

Летит разведчицей весны…

Кто не знает этой самой распространенной у нас бабочки?

С крапивницей связаны мои воспоминания о тех днях, когда впервые во мне пробудился интерес к природе.

Помню, как пятилетним мальчиком я помогал старшему брату Пале «воспитывать» бабочек. Как сейчас вижу пустырь, серый дощатый забор и глубокую канаву, заросшую жгучей крапивой. Острый запах бьет в нос. Зубчатые листья увешаны черными иглистыми гусеницами.

Брат осторожно лезет в канаву. Я за ним. Крапива кусает босые ноги. Терплю. С интересом слежу, как Паля срезает сочные стебли. Они вместе с гусеницами падают в картонную коробку.

— А почему гусеницы едят крапиву, а не траву? — спрашиваю я.

— Это ты узнаешь, когда вырастешь, — подумав, отвечает брат.

Я очень не люблю, когда всеведущие взрослые так отвечают. Но что будешь делать?..

Мы возвращаемся. Мама всплескивает руками:

— Опять вонючих червей принесли! Не несите в комнаты! Дались вам эти гусеницы!. Ведь расползутся! Опять в горшок с молоком попадают.

— Я их на чердаке поселю, — отвечает брат.

Наконец все устроено. В коробке сделаны отверстия «для дыхания», а крышка заменена стеклом. Я сажусь на корточки и наблюдаю.

— Лева! Не торчи дома! — слышу я голос мамы. — Марш гулять! А то будешь, как твои черви, худым и черным…

Каждый день мы с братом приносим нашим «червям» свежие листья. И пленники быстро растут.

Гусеница ест лист всегда с ребра. Быстро водит она маленькой круглой головкой сверху вниз, будто кланяется. Прошел день, а от листа уже одни жилки остались.

Потом приходит время, когда гусеница съеживается и, приклеив паутинкой задок к крышке коробки, повисает крючком вниз головой. И вот наступает самое интересное. Долго висит она так. И вдруг начинает с силой встряхиваться. Раз, другой…

Неожиданно с нее спадает шкурка. На миг видишь каплевидный, телесного цвета мешочек. Он вздрагивает. Изнутри его выпирают острые бугорки. И вот уже вместо мешочка поблескивает золотыми пятнами угловатая куколка. На ней можно угадать крылья, усы и брюшко будущей бабочки. А внизу, на дне коробки, валяется сухая шкурка гусеницы с круглой черной головкой.

— Паля, — спрашиваю я, — когда вылезет бабочка?

— Сергей Сергеич говорит, что на четырнадцатый день.

Сергей Сергеич — его учитель зоологии.

Но у нас бабочка вылезла уже на десятый день. Рано утром я увидел, как лопнула спинка куколки и появилась бабочка.

Ее крылья сложены веером. Они дрожат и медленно распрямляются. Часа два они остаются мягкими, как бы матерчатыми. Потом твердеют.

Часто мне приходилось выводить дома бабочек. И всякий раз было интересно.

Да и может ли притупиться радостное чувство, что вот еще одна, пусть маленькая, но настоящая тайна природы замечена тобой!

Ласточкин хвост

С прерывающимся от волнения дыханием бежишь к отдыхающему красавцу. Еще мгновение — и он, заметив опасность, быстро пролетает дальше. Теперь начинается отчаянное преследование, видишь, что махаон уносится вдаль; последний взмах сачка… Увы! Красивая бабочка быстро взмывает вверх, исчезая в воздухе.

С. И. Огнев. «Жизнь леса».

Мне было двенадцать лет, когда я начал собирать бабочек. И долгое время моей мечтой было поймать махаона. Эта крупная бабочка не давалась в руки. А ведь махаон часто встречается и в Европе, и в Азии. Летает он даже на Камчатке и в Японии; правда, там он значительно меньшего размера. Не редок махаон и под Ленинградом; и я, наконец, изловил его в Павловском парке, в долине реки Славянки. Охотники говорят, что первая добыча — все равно, зверь или птица — запоминается на всю жизнь. Вот и я запомнил на всю жизнь своего первого махаона. И настолько запомнил, что даже стихи написал об этом знаменательном событии.