читателя отнюдь не возникает впечатления пестроты, неоднородности?
«Странно перечитывать эти рассказики», — пишет, будто бы вдруг опомнившись, автор. Но не менее важно завершающее ту же миниатюру признание: «Зато здесь ныряешь из жизни в жизнь, как дельфин в волнах». И тут невольно вспоминаются раздумья упомянутого уже Розанова над книгой Льва Шестова «Апофеоз беспочвенности»: автор «Опавших листьев» предрекал в них великое будущее именно миниатюрным прозаическим жанрам, более подходящим, как он считал, наступающему XX веку. Однако этот век пережил и романы, и даже эпопеи, пока не вернулся, наконец, к самому удобному и компактному, увлекательному и яркому — к бесконечному «нырянию» из жизни в жизнь.
Алеше Паустовскому, трагически погибшему — попросившему перед смертью в подарок этот сонет*
* Подарок за подарок — ответный дар Алеши был рисунок —
заброшенное кладбище в пустыне.
(обратно)
Примечания
1
СОНЕТ-ВЕНОКАлеше Паустовскому, трагически погибшему — попросившему перед смертью в подарок этот сонет*
Венок обвили траурные ленты:
«От любящих врагов» «от профсоюза»
«ЧИТАЕМ ВСЛУХ — друзья интеллигенты»
«ЗАБУДЬ И СПИ — Божественная Муза»
«От неизвестной — НАКОНЕЦ-ТО ТЛЕН ТЫ!»
«ПРИЯТЕЛЮ — от Робинзона Крузо»
«ЕВРЕЮ — от Советского Союза»
«ЗАЧЕМ ТЫ НЕ УЕХАЛ? — диссиденты»
«СКОРБИМ И ПЬЕМ — деятели искусства»
«ПРОЩАЙ ДРУЖИЩЕ — водка и закуска»
«СДОХ БАЧКА! СДОХ! СОВСЕМ ПРОПАЛ — монголы»
«УШЕДШЕМУ С ТОСКОЙ — собака Ларри»
«СВЕЖАТИНКЕ! — кладбищенские твари»
«Соседи по могиле — НОВОСЕЛУ!»