Как и другие исследователи того же периода, Любавский сильно преувеличивает полонизацию Белоруссии. Он считал, что после 1569 г. ополячилась не только шляхта, но «отчасти и состоятельное мещанство» таких наиболее крупных городов Белоруссии, как Полоцк, Витебск. Любавский утверждает: «Все, что было сознательного, развитого и культурного в Белоруссии, стало или становилось польским. Край в значительной степени утратил свой русский характер и приобрел характер польский» [33]. Мы знаем, что если магнаты, шляхта и отчасти мещанство восприняли польскую одежду, а письменным языком стал польский, то белорусский язык удержался как живой, разговорный у основной массы населения.
Очень своеобразно трактует Любавский историю украинского казачества и участие в этом процессе белорусского населения. Он утверждал, что «казацкие ватаги, промышлявшие на различных „уходах" на Днепре, Суле, Ворскле, Орели, Самаре и „за порогами", до второй половины XVI в. состояли преимущественно из белорусов», которые направлялись туда с Двины, с верхнего Днепра, с Березины и Сожа. Осенью эти ватаги, распродав добычу в Киеве и других приднепровских городах, возвращались домой. Однако после 1569 г., когда Украина оказалась под польским владычеством, в Под- непровье хлынул народ из Галиции и Волыни. Переселенцы стали захватывать те угодья, которыми ранее пользовалось белорусское казачество. Не желая уступать свои «уходы», белорусы стали оседать там на постоянное жительство, в результате чего Белоруссия лишалась своего наиболее предприимчивого и смелого населения [34].
Заключительная часть доклада посвящена «русскому периоду», т. е. периоду, когда Белоруссия стала частью Русского государства. Здесь Любавский резко критикует царское правительство за то, что оно ликвидировало церковную унию самыми грубыми средствами. Ошибкой (и тоже грубой) Любавский считал и то, что земство в Белоруссии было введено с опозданием (1911 г.), притом же в урёзан- ном виде, да и то не везде: в западной Белоруссип оно вообще не вводилось.
Едва ли не в то самое время, когда происходило первое заседание Белорусского общества, в Москве начал работать Белорусский народный университет. Судя по лекциям, которые читались в университете и были частично опубликованы, Любавский участия в работе университета не принимал. Видимо, главным деятелем там числился В. И. Пичета. Лекции, прочитанные в университете, были позже изданы отдельной книгой под названием «Курс белорусоведепия» [35].
Лекции в университете читались на разные темы, важнейшим вопросом оставался вопрос о территории: какую область следует признать белорусской? Длительное время после присоединения Белоруссии к России Белоруссией называли лишь губернии Витебскую и Могилевскую. Во второй половине XIX в. к ним стали присоединять еще Минскую и Смоленскую. В ряде работ, вышедших под редакцией такого специалиста, как П. П. Семенов-Тян-Шанский, белорусскими назывались губернии Могилевская, Витебская, Минская и Смоленская, а Виленская, Гродненская и Ковенская — литовскими [36], хотя большинству авторов было известно, что в Гродпенской губернии литовцев почти совсем не было, а в Виленской литовское население находилось только в западной части; что западная часть Витебской заселена латышами и т. д.
Лекцию о территории Белоруссии («К вопросу о белорусской территории») прочитал Д. Н. Анучин. Весьма характерно для того времени, что он начал свою лекцию с вопроса о возможности образования самостоятельного белорусского государства, однако мнение по этой проблеме высказал в весьма туманной форме. В частности, Анучин сказал: «Нельзя, например, пользоваться данными истории, потому что данные эти противоречивы, и если одни из них говорят в пользу несомненных прав Белоруссии на национально-политическую самостоятельность, то другие, напротив того, могут служить доказательством традиционной зависимости Белорусспи от Литвы, Польши, Великороссии» [37]. Как и почти все остальные авторы работ, помещенных в «Курсе», Апучин считал белорусов не народом, не нацией, а племенем. О том, какую область он считает белорусской, Анучин не сказал. И. II. Силинич, автор географического очерка, утверждал, что белорусскими «разумеют» губернии Смоленскую, Могилевскую, Минскую и Витебскую [38], А. Ф. Фортунатов к белорусским отнес пять губерний: Минскую, Могилевскую, Витебскую, Виленскую и Гродненскую [39].
Иную позицию занял В. И. Пичета. Его статья озаглавлена «История белорусского народа». Следовательно, Пичета сразу отказался от «племени», что имело принципиальное значение. Новым в его работе было и то, что он излагал историю Белоруссии от древнейших времен до начала XX в. включительно.
«История» написана на основании существовавшей в то время литературы и опубликованных источников; новые архивные материалы не привлекались, что вполне понятно: на подготовку курса [40] имелось предельно мало времени.
«История» разделена на 20 параграфов, очень неодинаковых по размерам. Из приложенного в конце статьи библиографического списка следует, что при написании «Истории» были использованы многие публикации и научные труды,— всего 63 названия (в том числе ряд серийных археографических изданий). Среди источников названы «Начальная летопись по Ипатьевскому списку» (очевидно, Полное собрание русских летописей, т. II) [41], «Русская правда» под ред. А. И. Яковлева [42], Акты западной России, т. I—V [43], Акты Виленской археографической комиссии, т. 1—38 [44]; Археографический сборник документов, т. I—XIV [45], три тома «Витебской старины» [46], все три Литовских статута [47], «Положение» 19 февраля 1861 г.[48], работа Данилевича о Полоцкой земле [49], Голубовского — о Смоленской [50], Грушевского — о Киевской [51], Довнар-Запольского — о Кривичской и Дреговичской землях [52], «Славянские древности» Нидерле [53].
Все эти публикации и исследования послужили базой для создания первых четырех очерков, охватывавших события примерно до вхождения Белоруссии в состав Великого княжества Литовского (В. И. Пичета продолжает называть это государство Литовско-Русским). Для этих же очерков были использованы работы М. К. Любавского [54], В. В. Святловского [55], а также, очевидно, только что вышедший из печати один из первых томов «Русской истории в сравнительно-историческом освещении» Н. А. Рожкова [56].
Очерк пятый «Истории» посвящен событиям, происходившим в Великом княжестве в целом (унии, заключенные с Польшей, волочная номера, положение шляхты и мещан).
В ряде следующих очерков