зверя, остальные, наскоро смастерив носилки, бережно уложили на них безжизненное тело Чонга и направились к своему стойбищу.

Когда густой лес поредел, вдали на холмах стали видны дымки костров. Ветер доносил голоса людей и запахи родного жилья.

Охотники направились к хижине старейшины рода и колдуна.

Ку-Кор был для них все. К нему обращались за советом во всяком сложном деле — всегда, когда была нужна помощь и поддержка высших сил. Ку-Кор умел разговаривать с духами. Поэтому все очень уважали и боялись колдуна. Он главенствовал в племени. Его слово было законом для каждого.

Охотники верили, что он вернет к жизни Чонга. Поставив носилки у самого входа в хижину колдуна, охотники начали выкликать его по имени.

— Ку-Кор, помоги Чонгу!

— Ку-Кор, хозяин леса взял с собой Чонга. Верни его обратно, позови его сюда. Он придет на твой голос, хозяин отпустит его, услышав твой голос!

Магический обряд у кроманьонцев. Рис. 3. Буриана

Колдун не спешил выходить. Поспешность несовместима с его положением. Наконец бизонья шкура, закрывавшая вход в хижину, зашевелилась, два проворных мальчика отвернули ее в сторону — и на пороге торжественно показался Ку-Кор. Молча подошел он к носилкам и наклонился над неподвижным Чонгом. Пальцы колдуна пробежали с ног до головы по безжизненному телу охотника. Бормоча что-то себе под нос, он вдруг резко встал и выкрикнул: «Духи придут к костру Ку-Кора! Они приведут с собой Чонга» — и скрылся в своей хижине. Тотчас оттуда выскочили мальчики и, подбежав к горевшему перед входом костру, подбросили в него охапку сухих веток. Костер ярко вспыхнул. Из хижины колдуна раздалось заунывное и монотонное пение. Словно где-то вдали зазвучал протяжный зов. С каждым мгновением этот звук усиливался, будто приближался. И вот, когда он достиг громоподобного раската, опять откинулась бизонья шкура, вновь появился колдун. Как трудно его теперь узнать! Это скорее медведь, чем человек: на нем шкура «хозяина леса», а на раскрытой груди красное пятно, окаймленное причудливым узором коротких линий. Морда зверя нахлобучена на голову колдуна, и хищный оскал ее пасти предостерегающе угрожает двумя рядами острых белоснежных зубов.

Ку-Кор начал ходить вокруг костра, приплясывая и пронзительно выкрикивая: «Хозяин забрал Чонга! Хозяин, верни Чонга! Чонг хочет к моему костру! Чонг идет к моему костру! Чонг садится у моего костра. Чонг, Чонг, Чонг, слышишь меня: Я, Ку-Кор, зову тебя, Чонг!»

С каждым выкриком колдун, не перестававший приплясывать, все чаще и чаще повторял имя — Чонг… Чонг… Чонг… Вдруг как бы дрожь пробежала по телу лежавшего на носилках, и он еле заметно пошевельнул рукой. Крик изумления вырвался у охотников, но колдун уже не слышал этого крика. Как только он заметил, что Чонг пошевелился, ритм его танца резко ускорился: Ку-Кор стал бегать вокруг костра, то и дело высоко подпрыгивая. Вой волка и рев медведя раздавались из его открытого рта. Теперь он уже не звал Чонга: «Хозяин леса, ты отступил, ты отдал Чонга. Ты боишься духов, которых я зову. Я зову молнию, разрезающую небо, я зову гром, разрывающий тучи, я зову ветер, ломающий деревья, я зову реку, наводняющую землю!»

При этих заклинаниях колдун пришел в неистовство. Он сбросил с себя медвежью шкуру, схватил погремушку из сухого бычьего пузыря, с мелкими камушками внутри, и, потрясая ею над головой, закружился на одном месте.

— Встань, Чонг!

— Встань, Чонг!

— Встань, Чонг!

— Дух молнии тебе говорит — встань, Чонг!

— Дух грома тебе говорит — встань, Чонг!

— Дух ветра тебе говорит — встань, Чонг!

Ку-Кор стал страшен.

Несмотря на осенний холодный ветер, от которого не спасали даже толстые звериные шкуры, колдун скакал почти голый, обливаясь потом. Длинные волосы, сильно намазанные жиром и закрученные в косу, прилипли к спине. Глаза, казалось, были готовы выскочить из орбит, на губах пена.

Вид Ку-Кора действовал на всех охотников, как магнит.

Не в силах отвести глаз от неистовствовавшего колдуна, они сидели, как скованные, не видя ничего, кроме мечущейся фигуры Ку-Кора, не слыша ничего, кроме его голоса. Колдовство заняло много времени. Короткий осенний день быстро поглощался надвигающимися сумерками. А колдун все плясал и плясал, все выкрикивал слова заклинаний, сзывая духов к костру. Вот он начал прямо руками хватать пылающие головни и чертить ими в воздухе огненные круги и змеевидные линии. Искры звездчатым дождем рассыпались вокруг, они попадали на Чонга, на охотников, но никто не чувствовал ожогов. Сам Чонг уже давно сидел, а не лежал на носилках.

Повелительные окрики Ку-Кора вызвали его из забытья, начавшегося с того страшного момента, когда лапы медведя легли на его плечи. Но вызвали для того, чтобы ввергнуть в гипнотическое оцепенение, пройдя через которое он обретал похищенное страхом здоровье. Он верил в колдуна, верил, будто колдун может вызвать добрых духов и с их помощью победить злых. В то же самое слепо верил и сам колдун и все сидевшие вокруг него.

Все они, первобытные предки наши, по образному выражению Энгельса, переживали тогда «детство человеческого рода» и были несведущи, наивны, доверчивы и беспомощны, как маленькие дети. Природа обступала их со всех сторон, как грозная и непостижимая сила. Она то милостиво согревала их лучами ласкового весеннего солнца и кормила вкусной пищей, то вдруг непонятно почему обжигала лютым морозом, морила мучительным голодом, поражала стрелами разъяренных молний, палила огнем лесных пожаров, топила в клокочущих водоворотах разлившихся рек.

Как предостеречься? Как спастись? Как предугадать, откуда тебя ждет бедствие? С какой стороны и от чего тебе угрожает гибель? И вот тогда подхлестываемое страхом воображение людей создало миф о незримых властителях, по своему произволу управляющих хаосом стихий. Люди наделяли сверхъестественной силой деревья и камни, молнию и гром, люди выдумывали всемогущих духов зла и добра. Свое единственное спасение от бед и страданий они видели в помощи распорядителей судеб.

В тот миг, когда Чонг, услышав призывный вопль Ку-Кора, приподнял голову и взгляд его встретился с глазами колдуна, излучавшими волны экстаза, когда всего его заполнил ритм грохочущих погремушек и речитатива колдовских заклинаний, он поверил, что близко спасение, что высшие силы, вызванные колдуном, его спасут.

В его ушах один призыв: «Чонг, встань!»

Ку-Кор же, видя, что Чонг делает усилия чтобы встать, еще больше поверил в то, во что верил всегда, — в могущество духов, в то, что ему