- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (57) »
смотрят! – разозлился Бомен. – Им-то что за дело? А тебе какое?– Никакого, – ответил Мампо. – Все, молчу.И они молчали, пока не дошли до деревьев. Под ногами что-то захрустело. Бомен наклонился и поднял кусочек бурой скорлупы, устилавшей все вокруг. Понюхал – запах острый, неприятный. Он разочарованно разжал пальцы и поднялся вслед за Мампо на гребень.– Горы видишь?– Нет, – ответил тот.Усталость окутала Бомена, как тяжелый плащ. Стоя рядом с Мампо, он устремил взор на север. Холмистая бесплодная пустошь тянулась до самого горизонта. Странники словно плыли по океану, где за высокими волнами не видно берега.Бомен обернулся и посмотрел на спутников. Отец и мать, как всегда, шагают бок о бок. Остальные идут парами и тройками, среди них его сестра-близнец Кестрель и девушка, которую Мампо назвал принцессой. Гремит повозка, за ней бредет Креот с пятью коровами. Следом – полная фигура госпожи Холиш, а там тянется цепочка детей, держащихся за руки, в том числе его младшая сестренка Пинто. Позади поспевают маленький Скуч и долговязый учитель Пиллиш; замыкают шествие Бек и Ролл о Клин с оружием наготове.Бомен понял: Мампо молчит, потому что обиделся на его резкость.– Извини, – произнес Бомен. – Просто трудно объяснить.– Ничего страшного.– Мне наверняка придется вас покинуть. Всех вас. Кто-то меня заберет, и я пойду за ним.– За кем?– Не знаю за кем и не знаю когда. Я только знаю – почему. Близится время огненного ветра. Он выжжет всю жестокость мира. И я должен стать его частью, потому что я потомок пророка.Мампо явно не увидел в этих словах никакого смысла. Бомен попробовал еще раз.– Тебе знакомо чувство одиночества?– Да, – ответил юноша. Одиночество было ему очень даже знакомо – но странно было слышать об этом от Бомена. Ведь у него есть семья. И у него есть Кестрель.– Так вот, я обречен на одиночество. Чтобы смочь оставить вас всех и… и не вернуться.Мампо повесил голову.– А Кестрель тоже уйдет?– Не думаю. Не знаю. Это решит тот, кто придет за мной.– Может, он прикажет и мне пойти с вами. Как раньше. Трое друзей…– Нет, – вздохнул Бомен. – Ты нужен здесь. Обещай мне, что будешь их защищать. Моих родителей. Сестер. Всех, кого я люблю.– Обещаю, Бо.– Ты сильный. Ты им нужен.Цепочка детей рассыпалась и пустилась наперегонки вверх по холму, старшие мальчишки Мимилиты впереди всех. Не успел Бомен и слова сказать, как Мо Мимилит схватил с земли орех и сунул в рот.– Фу! – закричал мальчик и выплюнул орех. – Фу! Горько!– Горы видишь? – окликнул Бомена снизу отец.– Нет, не вижу.Все разочарованно вздохнули.Анно предложил встать на привал под деревьями. Запыхавшаяся Пинто подбежала к брату и взяла его за руку.– Сколько нам еще идти, как думаешь?– Не знаю, – ответил Бомен.– Я не устала, я только спросила!Хотя Пинто было всего семь лет и на каждый шаг Бомена ей приходилось делать два, девочка терпеть не могла, когда ее жалели.Кестрель жестом подозвала Бомена. Ее спутница, девушка, которая когда-то была принцессой, встретилась с ним взглядом и тут же отвела глаза. Всю жизнь она была гордячкой. Теперь же, лишившись всего, даже своей красоты, она сохранила гордость, но гордость ее стала иной. Большие и блестящие янтарные глаза бывшей принцессы смотрели на мир, словно говоря: «Я ничего не прошу и ничего не жду». А шрамы! Эти мягкие багровые раны на щеках, две бороздки от скул до углов рта завораживали Бомена. Они полностью изменили когда-то прелестное личико. Человек, нанесший их, сказал: «Я убил твою красоту!», однако ему не удалось сделать принцессу уродливой, вместо былого очарования она обрела иную красоту: более суровую, зрелую, удивительную.Кестрель отвлекла Бомена от этих мыслей, заговорив о матери, которая как раз приближалась к стоянке.– Глянь на нее, Бо. Она еле идет!– Она будет идти, покуда хватит сил, – сказал Бомен. – Она сама так хочет.– Ты знаешь, что высасывает ее силы.Конечно, он знал. Пророк Аира Мантх однажды сказал: «Мой дар – моя болезнь. Предсказания убьют меня». Эту тайну знали все в народе мантхов, но никто не произносил вслух. Аира умирала от тепла, которое чувствовала на лице.– Она сама так хочет, – повторил Бомен.– Ну а я – не хочу. – Кестрель злилась на собственную беспомощность. В словах брата ей послышалось то же смирение, что и в тихом голосе матери. Словно оба решили страдать за других и добровольно принесли себя в жертву. – Лучше никогда не добраться до родины, чем видеть маму такой!– Не думаю, что у кого-то из нас есть выбор.– Тогда пусть неизбежное случится поскорее! Как можно скорее!Тук! Тук! Тук! По холодной равнине разнесся звонкий стук топора Таннера Амоса. Таннер с Мелецом Топлишем валили дерево на дрова.Кестрель вернулась к женщинам у повозки, которые уже развели костер. Госпожа Холиш пошарила среди скорлупы на земле, нашла ядрышко и после недолгого осмотра объявила:– Это кислосмольное дерево. Орехи можно есть. Бранко Так уже попробовал.– Есть? Эту гадость? Да они небось ядовитые!– А кто ест их сырыми? Нужно снять скорлупу и отварить ядра. Получится смола.– Съедобная? – спросил Анно.– Конечно. И даже очень вкусная.Анно поручил детям собрать орехи и очистить от скорлупы. Самый большой котел заполнили водой до половины и поставили на огонь. Мальчишки Мимилиты заметили, что кое-где орехи еще не упали, и полезли за ними наперегонки.– Осторожнее, мальчики! Смотрите, чтобы ветки выдержали!– Отходи! Дерево падает!За криком Таннера Амоса последовал оглушительный треск, и срубленное дерево наконец повалилось на землю. Втроем с Мелецом Топлишем и Мампо они принялись рубить ветви для костра.Госпожа Холиш сидела у котла и помешивала кипящие на небольшом огне орехи. Редок Зем распряг лошадей и отпустил их пощипать вместе с коровами скудную и жесткую траву. Женщины разложили у костра одеяла и стали шить спальные мешки к надвигающимся холодам.Бомен стоял поодаль и смотрел. «Всем будет лучше, если я буду держаться от нее подальше», – напомнил он себе. Йодилла Сихараси из Гэнга, бывшая принцесса, а теперь просто Сирей, сидела рядом с полной женщиной – Ланки, своей бывшей служанкой, которая, несмотря ни на что, продолжала ей прислуживать. Сирей молча склонила голову над шитьем, но спину держала прямо. Каждый день Бомен ожидал, что она вот-вот сломается от трудностей перехода, но время показало, что он ошибался. Сирей работала больше, чем от нее ожидали, ела меньше, чем давали, и никогда не жаловалась. Бомен вспомнил разговор с Мампо. Так не годится.Юноша подошел к костру. Какое-то время, делая вид, что греется, он постоял возле Ланки и ее
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (57) »