вообще, ты же искусствовед. Ты бы не попала даже в «Тайную вечерю».— Страттон, я сказала: бросай оружие!— Извини, но здесь приказы отдаю я, — покачал головой Страттон. — Сейчас мы пойдем с Недом к лестнице. И ты дашь нам это сделать — потому что для твоего парня это единственный шанс выжить.— Элли, отступай! — крикнул я.— Он никуда не пойдет, — ответила Элли. — И для справки: с такого расстояния я могу попасть в глаз любому из апостолов на «Тайной вечере».Страттон впервые за все это время занервничал всерьез.— Сюда, Нед, — рявкнул он мне в ухо. — И без глупостей. Очень советую тебе добраться со мной до веревочной лестницы.Я смотрел на Элли, пытался понять по ее взгляду, что мне делать. Страттон смотрел на лестницу, до которой оставалось всего полметра.— Давай, Элли!Я толкнул Страттона, он развернулся. Глаза ему слепил свет прожекторов.— А-аа-аа!Элли выстрелила. Пуля попала Страттону в грудь. Он сделал несколько шагов назад и оказался почти у самого парапета. Остановился, взглянул вниз. И заставил себя собраться, схватился за нижнюю перекладину лестницы.Вертолет стал набирать высоту.Страттон качнулся, но сумел удержаться. На лице его появилась знакомая усмешка. Ну что, Нед, я же говорил! И тут он поднял свободную руку. Я был словно загипнотизирован происходящим и не сразу сообразил, что он целится в меня.Прогрохотал выстрел. Белая рубашка Страттона обагрилась кровью. Пистолет выпал. И пальцы, цеплявшиеся за перекладину лестницы, разжались.Страттон рухнул вниз. Ночь пронзил его истошный крик.Стыдно признаться, но этот крик меня несказанно обрадовал.— Элли, ты как? — обернулся я к ней.— Я никогда еще никого не убивала… — растерянно пробормотала она.Я обнял ее здоровой рукой, и она прижалась ко мне. Несколько секунд мы стояли не шевелясь.— Ты сменил план, не предупредив меня. Сукин ты сын!— Знаю. — Я прижал ее еще крепче. — Извини.— Я люблю тебя, — сказала она.— И я тебя люблю, — ответил я.— Ты отправляешься в тюрьму, — напомнила мне Элли. — Договор есть договор.— Знаю, — сказал я и вытер ей слезы.
Восемнадцать месяцев спустя. 19 сентября.Ворота федеральной тюрьмы в Коулмане открылись, и я вышел на яркое флоридское солнце свободным человеком.У меня с собой были только сумка с вещами и ноутбук. Я и сам еще толком не знал, что буду делать дальше.Последние шестнадцать месяцев я провел в отделении общего режима тюрьмы Коулман, среди злостных неплательщиков налогов, мелких мошенников и шантажистов. За это время я успел пройти почти весь курс магистратуры по социальной работе в Университете Южной Флориды. Как выяснилось, у меня к этому талант. Я умею общаться с малолетними преступниками, которые готовы вступить на тот путь, по которому я уже прошел, и они меня слушают. По-видимому, чтобы этому научиться, нужно потерять лучших друзей и родного брата и провести полтора года в тюрьме. Набираешься жизненного опыта.Я оглядел людей у ворот. Она здесь или нет?Когда я начал отбывать срок, Элли часто меня посещала. Приезжала почти каждое воскресенье с книжками, дисками и смешными записками, которые очень помогали мне жить.А потом ее повысили и перевели обратно в Нью-Йорк. Начальницей международного отдела по кражам произведений искусства. Серьезное повышение. И визиты из еженедельных превратились в ежемесячные. А этой весной вообще прекратились.Да, мы переписывались по электронной почте — почти каждый день, мы разговаривали по телефону. Она говорила, что верит в меня, что всегда знала — я многого добьюсь. Но в конце августа я получил письмо, где она написала, что, быть может, уедет за границу — в командировку. Просить о чем-то было бессмысленно. Если бы она пришла меня встречать, я был бы счастливейшим в Южной Флориде. Если нет… Что ж, у каждого своя жизнь.Перед тюрьмой стояли две машины. Элли не было.Но, взглянув на один из автомобилей, я не смог сдержать улыбку. Это был зеленый «кадиллак» Солли.И рядом стоял, опершись на капот, рыжеволосый парень.— Понимаю, старичок, ты ожидал кое-кого другого, — усмехнулся Джеф, — но я решил, что надо подвезти тебя до дома.Джефа я не видел с того дня, как меня посадили. Он провел полтора месяца в больнице. Пуля разорвала селезенку и задела легкое. Элли говорила, что о гонках на мотоциклах ему придется забыть.— Вопрос только в том, где дом, — сказал я.— У нас в Новой Зеландии говорят: дом там, где спят женщины и где пиво бесплатное. Сегодня предоставляю тебе свою берлогу.Мы обнялись.— А ты неплохо выглядишь, Джеф!— Я теперь работаю на мистера Рота. Он купил дистрибьюторство на «кавасаки»…Я сел вперед, а Джеф сунул мои вещи в багажник. И с видимым трудом уселся за руль.Он развернул машину, нажал на газ, и двадцатилетний «кадиллак» рванул вперед так, будто это был новенький «мерседес».
ГЛАВА 11
Восемнадцать месяцев спустя. 19 сентября.Ворота федеральной тюрьмы в Коулмане открылись, и я вышел на яркое флоридское солнце свободным человеком.У меня с собой были только сумка с вещами и ноутбук. Я и сам еще толком не знал, что буду делать дальше.Последние шестнадцать месяцев я провел в отделении общего режима тюрьмы Коулман, среди злостных неплательщиков налогов, мелких мошенников и шантажистов. За это время я успел пройти почти весь курс магистратуры по социальной работе в Университете Южной Флориды. Как выяснилось, у меня к этому талант. Я умею общаться с малолетними преступниками, которые готовы вступить на тот путь, по которому я уже прошел, и они меня слушают. По-видимому, чтобы этому научиться, нужно потерять лучших друзей и родного брата и провести полтора года в тюрьме. Набираешься жизненного опыта.Я оглядел людей у ворот. Она здесь или нет?Когда я начал отбывать срок, Элли часто меня посещала. Приезжала почти каждое воскресенье с книжками, дисками и смешными записками, которые очень помогали мне жить.А потом ее повысили и перевели обратно в Нью-Йорк. Начальницей международного отдела по кражам произведений искусства. Серьезное повышение. И визиты из еженедельных превратились в ежемесячные. А этой весной вообще прекратились.Да, мы переписывались по электронной почте — почти каждый день, мы разговаривали по телефону. Она говорила, что верит в меня, что всегда знала — я многого добьюсь. Но в конце августа я получил письмо, где она написала, что, быть может, уедет за границу — в командировку. Просить о чем-то было бессмысленно. Если бы она пришла меня встречать, я был бы счастливейшим в Южной Флориде. Если нет… Что ж, у каждого своя жизнь.Перед тюрьмой стояли две машины. Элли не было.Но, взглянув на один из автомобилей, я не смог сдержать улыбку. Это был зеленый «кадиллак» Солли.И рядом стоял, опершись на капот, рыжеволосый парень.— Понимаю, старичок, ты ожидал кое-кого другого, — усмехнулся Джеф, — но я решил, что надо подвезти тебя до дома.Джефа я не видел с того дня, как меня посадили. Он провел полтора месяца в больнице. Пуля разорвала селезенку и задела легкое. Элли говорила, что о гонках на мотоциклах ему придется забыть.— Вопрос только в том, где дом, — сказал я.— У нас в Новой Зеландии говорят: дом там, где спят женщины и где пиво бесплатное. Сегодня предоставляю тебе свою берлогу.Мы обнялись.— А ты неплохо выглядишь, Джеф!— Я теперь работаю на мистера Рота. Он купил дистрибьюторство на «кавасаки»…Я сел вперед, а Джеф сунул мои вещи в багажник. И с видимым трудом уселся за руль.Он развернул машину, нажал на газ, и двадцатилетний «кадиллак» рванул вперед так, будто это был новенький «мерседес».