Гемб погиб одним из первых - случайная, залетевшая из города, пуля. Никто тогда не понял, почему в строю приготовившемся к церемонии поднятия флага, вдруг опустился на колени паренек с серебряными молниями мастер-курсанта. Кровь незаметна на красной форме четвертого курса. Дым от подожженных кварталов, они увидели чуть позже. Потом они бежали катакомбами, ведомые несколькими преподавателями. Оставляя за спиной полыхающую пожарами, но огрызающуюся огнем Школу. Школу, в которой преподаватели и курсанты-старшекурсники принимали свой последний бой, уходя в Вечность и навсегда оставаясь в Списках и Памяти друзей. Солдаты исполнившие свой долг. Прикрывшие своими жизнями отход малышей-младшекурсников и той горсточки орков из города, что смогли вырвавшись из охваченного резней Ровендейла, добраться до возвышающейся над городом громады школьного замка.
Йок вздохнул. Три цикла достаточный срок чтобы примириться со случившимся, но слишком малый, чтобы утихла боль. Ровендейла больше нет. Когда карательный Легион вошел в напившийся крови город - пленных не брали. Как не брали пленных те, кто приколачивал орков, гномов, всех тех, кто хоть чем-то отличался от озверелых хумансов, к крестам или просто деревьям. Ещё живые завидовали мертвым. Когда безжалостные цепи легионеров вошли в проклятый город, их глазам открылся ад, тот самый ад, которым так любят пугать доверчивых хумансов, их лживые священники. Живым легионеры не оставили никого. Дома были снесены, поля распаханы и засеяны солью - на месте города, осталась чадящая незаживающая рана. И лишь обгорелая твердыня Школы, возвышалась над уничтоженным, за преступления своих жителей, городом. Памятником тем, кто погиб, но все равно одержал победу.
Будь Йок всего лишь на цикл старше, и он бы остался там, рядом с Гембом, рядом с принявшими на себя удар бойцами. Но четвертый курс это всего лишь ученики, не заслужившие своего права. Права на бой.
Орк поморщился, от подобных воспоминаний всегда больно. Но надо жить. Это было, но это прошло. И лишь память всегда будет возвращать, улыбающееся добрыми глазами лицо Гемба. А на поверке на имя Гемб будет отвечать звенящий от торжественности голос очередного курсанта в форме цвета крови: "В Списках навечно!". Вечность - это так долго.
Возвращаясь к реальному миру, Йокерит, постарался перевести мысли на Доджета. Нравился ему этот паренек. И хотя порой над его выходками потешалась вся Школа, да и сам Йок при случае не упускал случая дружески вставить шпильку этому чудаку, но упорство с каким парень предавался своему хобби внушало уважение. Даже то, что Доджет в качестве своего имени бойца выбрал могущее показаться обидным прозвище "Кендер", говорило о многом. С таким прозвищем он обрекал себя вечно доказывать, что с милым домашним зверьком он схож лишь повышенной мохнатостью ног, но никак не характером. Единственный из орущей толпы курсантов, вырывавшихся из тесных стен Школы на долгожданные сутки свободы, он упрямо шел не в бар, наливаться пивом, не в сад аттракционов, развлекаться до свиста в ушах, даже не старался предаваться на улицах упоительным попыткам кадрения местных красоток, а шел он прямиком в Библиотеку Университета. Из которой возвращался в Школу припорошенный серой архивной пылью, пахнущий старыми фолиантами и свежими мышами. Нагруженный охапками шуршащих копий со старинных свитков. Сгибаясь от тяжести купленных для него друзьями-студиозусами книг, как гном-носильщик со станции парокатов. На все подначки, с предложениями перевести его в Университет, где он, бесспорно, станет ученейшим из всех известных орков, Кендер только беззлобно ухмылялся. Постепенно старые шутки приедались, даже Йок стал брать у него книжки. Они помогали отвлечься от мыслей, а читать про странную, не всегда понятную жизнь гномов и хумансов, эльфов и драконов, оказалось неожиданно занимательно.
Окончательно же Доджет всех умыл при посещении Дома Удовольствий. Встреченные на входе хмурым в своей бородатости гномом, они с нетерпением выслушивали немудреные правила этого веселого места, замирая от предвкушения обещанных в названии заведения удовольствий. Все были сражены наповал, когда радостно лыбящийся Доджет затараторил что-то на хлюпающе-рычащим гномьем языке. Похоже, гнома это удивило не меньше, на миг приоткрыв, украшенную острыми похожими на иглы зубами, пасть, он растерянно глядел на орка выражавшими безумное изумление красными глазами. После чего как-то суетливо дернув роскошной огненно-рыжей бородой, пробасил курсантам:
--Короче, клыкастые! Правил много, но сами разберетесь чего куда пихать, не дети! Заранее предупреждаю, учините непотребства, сделаете кому-то из девчонок больно, кастрирую лично! - и таща за собой радостно хлюпающего гномьим наречием Доджета, закончил, - а вашему другу в знак уважения к его разумности будет предоставлена особая программа!
Действительно, Доджет присоединился к ним уже на выходе, по-прежнему сопровождаемый величественным гномом. На все вопросы он загадочно отмалчивался, но, судя по тому, что выглядел не менее довольным и утомленным, чем остальные распутники, гномья программа "для особо разумных" пришлась ему по душе.
А ему сегодня предстоит собственная программа, "для особо неразумных" мысленно передразнил гнома-привратника Йокерит. Откидывая ненужные воспоминания, орк несколько раз глубоко вздохнул и сел на колени, поджав под себя ноги так, чтобы колени были сведены вместе и направлены вперед, пальцы одной ноги лежали на пальцах другой. Корпус прямой, плечи расправлены и параллельны земле, руки на бедрах, подбородок слегка приподнят и смотрит вперед, челюсти плотно сжаты, глаза закрыты.
Полностью расслабив тело, Йок тщательно освобождал разум от посторонних мыслей и всякого рода переживаний. Сейчас у него одна цель - он пришел сюда, чтобы что-то с собой унести, чтобы узнать то, что еще не знает, чтобы научиться тому, что еще не умеет, чтобы превозмочь себя... Иначе
тренировка пройдет