участия во втором Крестовом походе.

В 1118 или 1119 году девять шевалье, «пребывающих в страхе Божьем», под водительством Гуго де Пейенса представились Бодуэну II, который после коронования решил организовать защиту дороги паломников от Яффы до Иерусалима.

Король отвел гостям флигель своего дворца вблизи территории Соломонова Храма. Каноники Гроба Господня равно уделили участок земли на этом месте.

Гормонд де Пикиньи, патриарх Иерусалима, принял от шевалье три обета: бедности, целомудрия, послушания. И, согласно месту пребывания, их нарекли «шевалье Храма».

Это история официальная и вполне достоверная. Продолжение логично: их бедность достойно вознаградили, они разбогатели и обзавелись сторонниками.

Однако в числе девяти шевалье, о чем не особо упоминает официальная история, был Андре де Монбар, дядя святого Бернарда, к тому же в 1125 году к ним присоединился Гуго, граф де Шампань. И не связаны ли с этим любопытные обстоятельства?..

Граф де Шампань, персонаж очень небезынтересный, родился в 1077 году от Тибо III де Блуа де Шампань и Алекс де Валуа. В 1093 году получил Шампань в наследственное владение. Не принимал участия в первом Крестовом походе, однако отправился в Палестину приблизительно в 1104 или в 1105 году и вернулся в 1108.

По возвращении он познакомился с цистерцианцем Этьеном Хардингом, аббатом Сито. И хотя монахи этого ордена предпочитали созерцательность учености, Хардинг посадил их за расшифровку сакральных еврейских текстов, что немало удивило аббата Вакандара в его книге о святом Бернарде. Неуверенные исследователи пользовались помощью ученых раввинов Верхней Бургундии.

В 1114 году Гуго ненадолго вернулся в Святую землю и по возвращении — в 1115 году — предложил Хардингу и его ордену участок в лесу Бар-Сюр-Об для возведения аббатства.

Хардинг поручил это дело молодому Бернарду де Фонтен, который подобрал двенадцать монахов — одного даже рекомендовал Святой престол — и занялся сооружением аббатства Клерво.

Ничто не мешает предположить: граф Гуго де Шампань привез и доверил Этьену Хардингу некие столь важные документы, что аббат решил не только подготовить своих людей к трудной расшифровке, но и призвал эрудитов региона независимо от религиозной ориентации.

Далее: второй, более короткий, вояж граф предпринял для проверки сведений. И в результате такой верификации человек столь значительный, как Бернард де Фонтен, построил новое аббатство на землях графа в Шампани.

После устройства в Клерво Бернард де Фонтен в возрасте двадцати пяти лет начал авторитетно влиять на политику Запада.

Далее граф де Шампань повел себя не менее удивительно. Он планировал вернуться в Святую землю не пилигримом или воином, а с намерением вступить в орден госпитальеров Святого Иоанна Крестителя, который в Палестине поддерживал паломников и помогал им.

Граф де Шампань, крупный сюзерен, один из первых сеньеров Франции, чьи владения превышали королевские, вдруг почувствовал неутолимое стремление заботиться о больных паломниках. Странно, не правда ли? Для спасения души хватило бы и аббатства Клерво.

Если его возбуждало солнце Яффы, следовало двинуться на сарацинов во главе своих вассалов и воевать до победы или гибели.

Если его притягивала любовь к некой прекрасной мусульманке, зачем вступать в полумонашеский орден госпитальеров?

Война, любовь не причем. Быть может, именно там, на Леванте, таилось нечто экстраординарное? Важная загадочная миссия?..

Женатому человеку нельзя вступить в орден госпитальеров. Требовалось согласие жены уйти в монастырь, от чего та категорически отказалась.

В Палестину поехал Гуго де Пейенс.

И что же? В 1125 году Гуго де Шампань разом отказался от графства, жены, ребенка и присоединился к девяти шевалье на месте бывшего Храма Соломонова.

Охранять дороги паломников?

Вряд ли.

Тяга к Святой земле, колебания, отречение от благ мирских — все это заставляет предполагать ослепительный замысел.

Поиск и завоевание Грааля? Быть может.

Бернард из Клерво — третий основатель, один из самых экстраординарных людей Запада, «божий сверхчеловек», недоступный обыкновенному пониманию.

Родился в 1090 году близ Дижона в замке Фонтен. Мать его Алет де Монбар — родственница герцогов бургундских.

Послушание в церкви Сент-Ворль, что в Шатийон-сюр-Сен. Рассказывают презанятную историю, пусть даже аллегорическую.

Деревянная статуя Богоматери в этой церкви почернела от времени больше, чем от солнца. Удлиненное лицо, большие спокойные глаза, щеки — не слишком полные, не слишком впалые, кожа коричневая — то ли от времени, то ли по замыслу скульптора, у груди — младенец Христос.

Черная Дева, несомненно.

Согласно легенде, пребывая на молитве, Бернард попросил:

«Monstra te esse matrem…» (Яви материнство свое…)

Дева сдавила грудь, и три капли молока увлажнили губы Бернарда.

Алхимическая аллегория? Удостоенный «молока Черной Девы», вкусил ли он от источника традиции друидов? На вопрос об учителях он как-то ответил: учился у дубов и буков. Эти деревья были у друидов в большом почете. Остается лишь терновник…

Получил ли Бернард посвящение перед постригом в монастыре Сито? Сие неизвестно, однако известно его чрезвычайное влияние на людей. В Сито он привел тридцать единомышленников, среди них — пятеро его братьев и дядя — брат матери. Может, это был Андре де Монбар из девяти шевалье, впоследствии сенешаль Тампля и даже Великий магистр, по мнению Марион Мельвил?

Бернард вступил в цистерцианский орден под начало Этьена Хардинга. В 1115 году основал Клерво в лесу Бар-Сюр-Об и дал ориентир Западу. Это не преувеличение: короли, папы, епископы, вассалы короны, аббаты от Клюни до Сен-Дени почитали болезненного с виду монаха и склонялись перед ним, спокойным и беспощадным…

«Божье дело — мое дело, — говаривал он, — ничто Божье не чуждо мне».

Он находил это в порядке вещей. Никто и не думал ему противоречить.

Ничего запутанного в доктрине, ничего уклончивого в христианизме.

Ревнитель культа Марии, он впервые ввел обращение «Наша Дама» (Notre-Dame). Ханжей и начетчиков обзывал «лягушками кропильницы».

«„Наша Дама“ — не мадам Иосиф, но жена Слова, коей глупость не приличествует», — рассуждал он, намекая на нелепость непорочного зачатия.

Был ли он магом? Если да, то в самом возвышенном смысле. Даниэль Ропс в «Святом Бернарде» писал: «Бог наделил его могуществом почти сверхъестественным, современники считали его томатургом».

Этот скромный невысокий монах, казалось, знал все на свете. Постоянно в делах и разъездах, он тем не менее не забывал давать превосходные советы насчет обработки земли в аббатстве.

На его руках в 1148 году скончался святой