кожа сухая: никаких неудобств с рубашкой. И снова мысли его обращаются к мсье Луи. Почему вдруг тот стал так резок? И к тому же вникает в детали, которые его не — касаются! Да еще готовит подробную инструкцию по каждому предстоящему делу, в то время как раньше никогда не навязывал своей точки зрения, осторожно советуя, как лучше взяться за дело. А выплата по контракту? Не так давно он высылал по почте в тщательно подобранных по размеру картонных коробках половину причитающейся суммы наличными, другая половина приходила после. Теперь же, снабдив своего служащего по собственному усмотрению удостоверениями на разные имела, он переводит прямо на счет Жоржа Баллада, Фредерика Коллена или Марселя Ривуара и еще двух-трех других определенную сумму, спору нет, довольно кругленькую, но такие переводы заставляют чувствовать свою зависимость, а это глупо и унизительно.

Г набивает трубку, прохаживаясь по небольшой, обставленной кое-как холостяцкой квартирке из трех комнат. Настоящий-то дом там, на маленькой ферме у опушки Гаврского леса, это убежище он втайне от всех приготовил себе на старость, вроде лисы, устраивающей нору. В двух километрах — крохотная деревушка Ля-Туш-Тебо и речка. Глухомань. Но со всеми возможными удобствами. Он собирался провести там лето сразу же после выполнения контракта. Кстати о контракте!

Достав из ящика письменного стола пакет с инструкциями, Г садится в кресло и осторожно — у него привычка все делать осторожно — манипулирует разрезным ножом, чтобы не порвать конверт. Вынимает необычайной точности план. Вилла президента Ланглуа стоит на склоне холма в новом квартале Мон-Шалюссе. Указаны размеры владения, расположение комнат, их назначение, расстояния между террасой, главной аллеей сада и частной дорогой, ведущей на улицу. Называется вилла «Бирючины». Ошибиться невозможно. Президент приехал два дня назад и собирается провести там месяц. Ему шестьдесят восемь лет. Он вдовец и живет один, как старый мизантроп. По утрам приходит прислуга — прибрать. подмести и купить все необходимое. У него больной кишечник, и рассыльный соседнего отеля приносит ему воду из источника. Мсье Луи снял виллу под названием «Тюльпаны», она расположена таким образом, что оттуда можно видеть террасу и сад президента. Нетрудно догадаться, почему он выбрал этот наблюдательный пункт. Ключ от «Тюльпанов» лежит в пакете. Г остается поселиться там, как будто дом в его распоряжение предоставил съемщик, Фелисьен Буайяр. Словом, все в полном порядке. Г никому не помешает, если не собирается задерживаться. Никто из соседей не удивится. Холодильник полон. В гостиной есть телевизор. На всякий случай Г следует знать, что в этой поездке его зовут Марсель Ривуар. Ему советуют убить президента во время прогулки по саду. Ниже, как с правой, так и с левой стороны, расположены отели, обитатели которых большую часть времени проводят у источников, так что гость «Бирючин» живет практически в полном одиночестве.

У мсье Луи хватило наглости заявить под конец: «Работа несложная. Просьба забрать все документы и отправить их по почте заказным письмом».

В конверт еще был вложен путеводитель Шательгюйона. Стрелки, выведенные красными чернилами, указывали, как найти дорогу в «Тюльпаны». Однажды Г довелось проехать по городу. Это было во времена Моники. Г все помнит, но у него нет времени предаваться пустым мечтам.

Если он хочет за ночь добраться до Шательгюйона и устроиться там без лишнего шума, нельзя терять ни минуты. Все его снаряжение наготове, как у солдата на побывке. Мгновенно можно тронуться в путь. Г еще раз мысленно перебирает: сменное белье, аптечка, коробка с гримом, который, впрочем, ни разу ему не понадобился, куртка, брюки с многочисленными карманами, кроссовки, десять метров нейлоновой веревки и, на всякий случай, набор отмычек… Вот, примерно, и все… Разумеется, сумка для игры в гольф, а главное — винтовка. Он достает ее из сумки, ставит на место оптический прицел и глушитель, проверяет — затворы работают четко; машинально приложив оружие к плечу, Г обращает его в сторону домов напротив, где все ставни закрыты. Сфокусировав изображение, он, словно в бинокль, видит улицу крупным планом. Перед булочной стоит мотоцикл. Г пытается зафиксировать его в центре коллиматора, в том месте, где виден крестик, указывающий сердцевину мишени. Метка сдвигается, и мотоцикл оказывается немного в стороне от нее. Крестик сместился. Г опускает винтовку, протирает глаза и начинает все сызнова. На этот раз он понял. Рука дрогнула. Левая рука, та самая, что держит винтовку и должна быть тверже стали. О! Дрогнула едва заметно, ровно настолько, чтобы намеченная цель, тихонько качнувшись, заплясала вокруг пересечения линий. Главное, не напрягаться, найти другое положение для ног, потом спокойно и не торопясь наводить дуло на цель. Если бы стрелять пришлось с пятнадцати или двадцати метров, большей точности прицела и не потребовалось бы! Но стрелять, возможно, придется на расстоянии пятидесяти метров, а в таком случае малейшее отклонение грозит катастрофой. Вроде гранаты. И снова ему чудится взрыв. Что за наваждение, никак не отпускает, хотя прошло уже немало времени. Он делает вид, будто целиком занят приготовлениями, но грохот взрыва все еще звучит в ушах, отдается в руке, завладел оптическим прицелом, словом, обезоружил его. Г почти не сомневается, что это пройдет. Никогда, никогда в жизни руки не подводили его. Положив винтовку на диван-кровать он трет пальцы, вытягивает их до хруста, быстро сжимает и разжимает кулаки. Затем ласково гладит свой любимый, верный маузер, который с двухсот метров может всадить пулю в цель размером не больше ногтя на пальце. Сейчас не время сдавать. Ну хорошо, граната, ему-то что за дело? Это случилось в ином, параллельном мире. Он вытягивает перед собой руки плашмя, словно собираясь принести клятву. Обе они неподвижны. Никакой дрожи. Привычные руки, те самые, что славятся в окружении мсье Луи. Но из чрезмерного усердия Г моет их теплой водой, потом смачивает одеколоном. А теперь — оружие к плечу. Запястья гибкие. Оптический прицел шарит по улице, остановившись на мотоцикле, сосредоточивается на середине руля. Вот так! А теперь за тысячную долю секунды надо успеть нажать на спусковой крючок. Но нет, винтовка уже обратилась к маленькому спидометру, расположенному сбоку, в конце руля; вынужденное вернуться назад, дуло снова покорно начинает медленно скользить вправо. Теперь ему следует всего лишь на миг задержаться на выбранной мишени. Но оно, к несчастью, не останавливается. Стоп! Возврат к начальной точке, и порядок! Под тяжестью оружия рука немного опускается. Мотоцикл исчезает из