лица Харкнесса как будто проступало лицо Профессора.

— Я же говорил, что ты уделишь мне больше времени, когда узнаешь, по какому делу я пришел, — произнес он знакомым голосом с неизменной ноткой угрозы, голосом столь же характерным, как и взгляд. Голосом, услышав который, многие помнили его годами. — Проходи, садись. Может быть, стакан доброго бренди? Располагайся.

— Так это были вы! А я принял вас за Харкнесса. — Карбонардо огляделся. Под ногами — толстый уилтонский ковер, в камине на кусках угля пляшет пламя, мебель старая, полированная, в воздухе запах воска, письменный стол обит красной, с золотистой каймой кожей, мягкие стулья, в углу резной буфет, на стенах хорошие картины, на окнах тяжелые бархатные шторы приглушенного, в тон ковру, кремового цвета.

— Ну вот. — Профессор оторвал накладку от второй щеки, убрал что-то у носа и наконец предстал перед гостем тем, кого Дэниел всегда знал как Джеймса Мориарти. — Мне нравится играть чужие роли. — Профессор выпрямился. Улыбка скользнула по губам и блеснула в глазах. — Но ты же и сам это знаешь. Знаешь, как я люблю влезать в чужую шкуру. — Он потер руки. — Погода никак не установится. Все перевернулось с ног на голову. С Терремантом ты, конечно, знаком.

Профессор кивнул в дальний конец комнаты. Из тени, словно повинуясь воле волшебника, выступил высоченный громила.

— Терремант когда-то командовал экзекуторами, моей славной армией устрашения. — Мориарти снова усмехнулся, словно в самом этом слове было что-то забавное. — Когда потребовалась замена Пипу Пейджету, он подошел как нельзя лучше.

Далее последовал уже знакомый читателю разговор.

А затем…

— У меня есть для тебя работа, Дэниел. Важная. Нужно вытащить правду из одной неразговорчивой особы. — Мориарти повернулся к Терреманту. — Закрой уши, Том Терремант. Закрой уши и заморозь мозги.

— Слушаюсь, Профессор, — проворчал великан.

— Ступай. Жди на площадке. Я никому не доверяю.

Терремант добродушно пожал плечами и вышел из комнаты.

— И держись подальше от двери, Том. Спустись и присмотри за моим Архи.

Верзила добродушно хмыкнул и притворил дверь.

— Архи — мой конь, — улыбнулся Профессор. — Сокращенно от имени Архимеда. Хороший конь, но принадлежит Харкнессу. Подарил, когда уезжал в последний раз… когда же это? Лет шесть или семь назад? — Он приложил палец к носу, на цыпочках подошел к двери и резко открыл — на площадке никого не было.

Снизу донеслись шаги, направлявшегося к выходу Терреманта.

Мориарти вернулся в комнату.

— Хорошо. А теперь, Дэниел, слушай меня внимательно. Завтра тебе нужно пойти в один отель, кое-что там сделать и кое о чем договориться. Потом, на следующий вечер, ты выяснишь, кто предавал меня, кто позволил себе играть со мной. Ты, конечно, слышал о Сэл Ходжес.

— Конечно, Профессор.

— М-м-м. И ты, конечно, все еще думаешь, что это она греет мне постель?

— Ну… Люди говорят, сэр…

— Говорят, что Сэл Ходжес и Джеймс Мориарти выплясывают постельную джигу, и она мать моего ребенка.

— Да, сэр…

— «Да, сэр. Конечно, сэр». Не робейте, сэр. Именно так и говорят. И до некоторой степени так оно и есть. Может быть…

Дэниел Карбонардо молча кивнул.

— Итак, послезавтра ночью ты должен выяснить, кто предатель. Она знает, Дэниел. Попомни мои слова, Сэл Ходжес это знает.

И вот теперь, на вторую после того памятного разговора ночь, Дэниел Карбонардо пересек улицу и легко взбежал по ступенькам отеля «Гленмораг». Остановившись перед дверью, он осторожно отдышался — при этом с губ его слетели крохотные облачка пара — и усилием воли подавил желание откашляться. Где-то невдалеке пробили часы — три ночи. Закутавшись в густой, колючий туман, мир застыл — молчаливый, холодный, враждебный.

Погода в последнее время вела себя странно переменчиво. Сегодняшнее утро, например, выдалось ветреным и сырым, а сейчас над площадью висел плотный туман — вытяни руку и даже пальцев не увидишь.

Побывав в отеле накануне, Дэниел прихватил запасной ключ. Свой визит он объяснил желанием узнать, приехала ли миссис Джеймс. Разумеется, она еще не приехала, о чем ему было прекрасно известно. Сунув ключ в замочную скважину, Дэниел бесшумно его повернул, уповая на то, что мальчишка-чистильщик сделал все, как надо: отодвинул задвижки и снял цепочки. Подтолкнув тяжелую деревянную дверь плечом, он переступил порог, закрыл дверь за собой и остановился, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте.

В комнате было тепло, мягкий ковер под ногами послушно уступал резиновым подошвам тяжелых сапог.

Сэм, чистильщик обуви в отеле, назвал номер комнаты — восемь. Там она и будет, миссис Джеймс, в номере восьмом — первый этаж, прямо по коридору, первая дверь справа. «Остановится на одну только ночь, — сообщил Сэм. — Потом уедет повидать сына. Бедняга, попал в Рагби^[7]».

Подумать только, сын Профессора в Рагби, среди отпрысков всех этих важных шишек! При необходимости о мальчишке могли бы позаботиться и другие; как-никак он был наследником огромной организации и громадного состояния. Работа Дэниела состояла в том, чтобы напугать женщину и заставить ее признаться. Миссис Джеймс. Она же Сэл Ходжес. Он хорошо помнил ее по добрым старым временам — Сэл была женщиной Профессора.

Минут через пять Дэниел видел в темноте почти так же хорошо, как днем. Он подошел к лестнице, сунул руку за пазуху и вытащил кинжал. Пальцы привычно сжали костяную рукоять, большой уперся в гарду, девятидюймовое, заточенное с обеих сторон лезвие с двумя канавками для стока крови отнесено от тела. «Ты с ним поосторожней, — предупредил Миссон. — По остроте не уступает скальпелю. Как тебе и нравится».

С женщинами работать легко. Пригрози порезать лицо, сделай небольшую царапинку — и они сломаются. А вот мужчины — дело другое. Главное правило — целься в самый ценный их орган. Покажи бритву или раскаленные щипцы, пусти кровь — и они уже скулят и пищат. Нет, орут и воют.

Он уже поднял ногу, чтобы ступить на лестницу, когда услышал шум подъезжающего кэба. Господи, что же делать? Но кэб, постояв недолго, двинулся дальше. Возможно, возница просто ошибся номером — никакой вывески на фасаде отеля «Гленмораг» не было. «Нас рекомендуют наши постояльцы», — хвастливо заявлял мистер Моут, здешний управляющий.

А ведь кэбов становится все меньше, размышлял Дэниел, поднимаясь по ступенькам. Все только и говорят про самоходные коляски. Лично ему в скорые перемены не верилось: уж слишком эти штуки шумные, вонючие и ненадежные. Да и управлять ими трудно.

Дверь, как и ожидалось, была не заперта, хотя и замок его бы не остановил. Дэниел управлялся с замками так же ловко, как и с оружием.

В комнате его мгновенно обволокло