Филип Коломб Морская война

От издателя

Редакция «Военно-исторической библиотеки» представляет вниманию читателя книгу контр-адмирала британского флота Филипа Коломба «Морская война, ее основные принципы и опыт», которая принадлежит к числу классических произведений военно-морской литературы конца девятнадцатого столетия.

«Морская война» представляет собой труд, в котором обобщен опыт парусного флота (начиная с XV века), и начального периода развития парового флота.

В книге изложена созданная автором теория морской войны, которую по глубине анализа и выводам можно считать классической для целей и задач, стоявших перед Британской Колониальной Империей. Политика и стратегия последней требовали сохранения под своим контролем мировых путей сообщения.

Филип Коломб родился в 1831 г., морскую службу начал в 1846 г., пятнадцатилетним юношей. Плавал он долго и участвовал во многих кампаниях, в том числе в Восточной в 1853–1856 гг. на Балтийском море. В этот период Коломб проявил себя как исследователь в области морской тактики и разработал ряд тактических приемов для выступившего уже на сцену парового флота.

Литературная деятельность Коломба началась в семидесятых годах. Занимаясь историческими исследованиями в области морских войн, он в 1891 г. выпустил первую свою большую книгу под названием «Морская война, ее основные принципы и опыт». Книга эта была переведена на другие европейские языки, в том числе на русский в 1894 г. Труд Коломба считается первой попыткой критического разбора событий морских войн с точки зрения стратегии и военного искусства. Кроме «Морской войны», Коломб написал и другие работы, в частности, в области стратегии, в 1893 г. вышли его «Исследования о морской обороне». Умер Коломб в 1899 г.

Основой теории Коломба стала теория «господства на море»^[1]. Основные положения теории Коломба, как впервые сделавшие определенные обобщения в области ведения морской войны, были вскоре приняты и в других крупных морских государствах. Эти выводы, однако, не всегда соответствовали конкретным задачам флотов, и поэтому в ряде случаев подход к теории Коломба и использование ее носили догматический характер.

Исходя из этого, изучение книги Коломба, как обобщающей многовековой опыт морской войны, представляет большой интерес для читателей, интересующихся развитием военно-морского искусства.

Книга в сравнении с первым русским изданием подвергнута незначительному сокращению. Все тезисные положения, выводы и основная масса иллюстрирующих исторических примеров напечатаны без изменения по переводу с английского Н.П. Азбелева, выполненном в 1894 г.

Морская война, ее основные принципы и опыт

Введение

Настоящий труд имеет двоякую цель: показать, что существуют законы ведения морской войны, которые не могут быть безнаказанно нарушаемы, и что нет никакого основания считать их уничтоженными какими бы то ни было нововведениями недавнего времени.

Я был побужден к преследованию упомянутой цели вследствие того, что мне с некоторым удивлением приходится наблюдать широко распространенное убеждение в том, что никогда не существовало никаких законов для морской войны, или в том, что если такие законы и имели когда-либо место, то они всецело изгнаны паром, стальными кораблями, броней, орудиями и минами. Это убеждение всегда казалось мне тем более странным, что никто не отваживался утверждать, что железные дороги, электрический телеграф, орудия и ружья изменили прочно установившиеся принципы ведения войны на суше.

Обсуждая совместное существование таких противоречивых между собой идей, я пришел к заключению, что причину этого, по всей вероятности, следует искать в различии методов, которых держатся писатели военной и военно-морской истории. Не существовало и не существует, мне кажется, ни на одном языке книги, написанной с целью разобраться в том, что в ведении морской войны должно считаться возможным и что невозможным, благоразумным и неблагоразумным, мудрым и глупым. Рядом с этим всегда изобиловали на всех языках книги, преследовавшие упомянутую цель относительно сухопутной войны, – и еще недавно я был поражен грандиозным вкладом в этого рода литературу, сделанным сочинением сэра Эдвардса Гамлея «Операции войны». Даже сам титул, избранный для этого труда, кажется, подтверждает мой взгляд, так как он как бы предполагает, что война на суше была если не единственной войной, имевшей последствия для человечества, то, по крайней мере, единственной войной, могущей подвергаться систематическому анализу и изучению.

Я давно убедился, что сочинения по морской истории, особенно написанные на английском языке в близкое нам время, как «история» – суть наиболее неудовлетворительные произведения. Все они распадаются на две категории: одни удовлетворяются голой хронологической передачей событий, не имеющей иной связи, как во времени и месте; другие написаны для прославления или осуждения индивидуальных личностей, качества которых обсуждались на основании отдельных бессвязных фактов. Может быть, ничто не в состоянии сильнее иллюстрировать мое мнение, как факт, что Джеймс, хотя и признанный историком морских войн Французской революции и времен Наполеона, не счел необходимым снабдить свои тома иным указателем, кроме указателя встречающихся в них имен.

Историки обыкновенно не уделяли внимания причинам успеха или неудачи в морской войне; они не связывали между собой фактов или событий, что необходимо для этой цели. Морские командиры, казалось, были всецело убеждены в силе причин, лежащих вне области их контроля, и, удовлетворенные их очевидностью, редко даже намекали на них. Писателей по морской стратегии нет решительно ни одного; писателей по морской тактике очень мало, и труды их разделены между собой большими промежутками времени; они обыкновенно писали так, как будто изучение тактики маневрирования обнимает весь предмет; и заботливая простота Клерка Эльдинского снискала обширную популярность потому, что он является почти единственным писателем, сопровождавшим описание морского сражения рассуждениями, которых не мог бы обойти ни один писатель в трактате о сражении на суше.

Такое состояние литературы о морской войне я считаю, главным образом, ответственным за обычный недостаток изучения этой войны, а потому и за существование убеждения, что это изучение не может дать никаких уроков для настоящего и никакого руководства для будущего.

Убеждение, что ничто не может быть опаснее для империи такого состояния умов, и заставило меня