предположил Рудаков.

— Я плохо представляю партизан, таскающих на себе ротные минометы, — ответил я. — Три человека для переноски одного миномета, не считая боезапаса. Нет, здесь что-то не так!

— Так ли это важно? — с досадой вопросил Рудаков. — Нам сейчас надо думать, как отсюда выбраться! Партизаны нас разоружили, а весь район блокирован нашими войсками. Как думаешь, от кого нам смерть принять придется?

— Русская народная мудрость говорит: утро вечера мудренее, — напомнил я. — Так и будем действовать. Давай, спать ложись!

И кто же все-таки обстрелял нас из минометов в замке Пусловских? Возможно, Рудаков и прав, что не имеет значения это, кто и как… так, инцидент… Но почему-то я чувствовал: это важно.

Хотя, по здравому размышлению, гораздо важнее была текущая задача: выбраться из той мышеловки, в которую мы так стремились. Отряд Пронягина оказался ложной целью, он явно не был той русской диверсионной группой, которую мы искали. Мне совсем не хотелось погибнуть вместе с ним, пав жертвой карательной операции, осуществляемой немецкими войсками.

Но как отсюда выбраться, если у нас отобрали оружие и следят за каждым нашим шагом?