хлопая глазами и стараясь не запомнить шоферских идиом. А мужичок, не обращая внимания на справедливую ругань, взмолился:

— Друг, выручай! Вопрос жизни и смерти! Жена у меня, понимаешь, рожать удумала. Повезли ее с шурином на его «Жигулях» и сели. Ну, дорога-то, тебе ли объяснять? Пять рытвин на полтора метра. Выручай, друг! За полчаса ты единственный на вездеходе. Тормознулся один на «КамАЗе», да куда ему? Фура груженая, двенадцать тонн, да разворот пятнадцать метров. Сам бы сел. А баба моя криком исходит. Не дай бог, помрет!

Шамиль снова, на этот раз вполголоса, выругался:

— Ну, а раньше-то чем думали? Загодя не мог в роддом отвезти? Дернуть надо, что ли?

— Да она все… Ё-пэ-рэ-сэ-тэ! «Нормально все, Мишенька, не время еще. Успеем». Успели, блин! Ребенок, понимаешь, первый и поздний. Восемь лет делали. Боюсь, не сдюжит жена. Если б сели — полбеды. Шаровые полетели напрочь. Теперь только на эстакаду. Довези до райцентра, Христом-богом прошу!

Шамиль, в сердцах пристукнув ладонями о баранку, распорядился:

— Вот что, дочка. Давай-ка ты в кузов. Там тюки с кожей, на них помягче, чем на скамейке. А этот… чудачок… за штурмана сядет. В темпе, дочка, в темпе. Дело, кажется, серьезное. Надо выручать… Слышь, ты, Мишаня! Прыгай в кабину, показывай, куда пилить.

Мишаня дважды себя уговаривать не заставил, заскочил на освободившееся место и застрекотал:

— Да тут дорога-то одна, до нашей деревни только. Недалеко, километра четыре до трассы не дотянули…

«Жигуленок» на разбитой дороге зрелище представлял собой жалкое. Весь залепленный грязью, носом ткнувшийся в огромную яму с водой, словно водила специально сунулся, где поглубже. Хотя дождей уже дней пять не было. Эх, деятели, вашу мамашу. Шамиль только сплюнул с досады. И куда на «шестерке» по такой-то дороге? Даже он на внедорожнике четыре километра юзил полубоком, цепляясь колесами за траву. Видать, и впрямь припекло женщину, если рискнули…

Мишаня пулей вылетел из кабины, заорал шурину, сидевшему за рулем с мукой мученической на лице:

— Вовка, давай быстрее в кабину ее! Сам дуй за трактором, вытаскивать тебя некогда.

Шурин выскочил из салона, осторожно с зятем на пару перевел охающую сестру в кабину «ГАЗ» а, а сам, подойдя к Шамилю, чуть ли не руки сложив умоляюще:

— Друг, и меня подцепи, а? Только до трассы. Все равно же тебе выбираться. А там я эвакуатор из райцентра вызвоню.

Шамиль совсем взбеленился:

— Да вы совсем обалдели, мужики?! То бабу вашу спасай, то тебя тащи по рытвинам. Вы уж как-то определитесь, что важнее? Сказал тебе зятек — дуй за трактором. Он и вытащит.

— Да какой, на фиг, трактор? Он один в деревне, сам на ладан дышит! Да и Серега, хозяин, с бодуна сегодня, не поедет. И переть до деревни пятнадцать километров! А я живу-то в райцентре. Приехал неделю назад сеструху навестить, да задержался. Рыбки с Мишкой половили, в баньке попарились да малость водочки попили. И вишь, как получилось. Ты только до трассы подтяни меня, а дальше я сам. Выручи, землячок!

Сплюнув, Шамиль крикнул в кузов незадачливому Мишане:

— Эй, ты! Деятель! Нащупай там трос в углу. Будем и шурина твоего спасать, ничего не поделаешь. Такой вот у меня нынче день спасателя…

До трассы ползли — как тараканы беременные. Шамиль старался выбирать места поровнее, чтоб роженицу меньше трясло, не слыша за ревом двигателя, как матерился и проклинал все на свете Мишанин шурин, волочась в своем «жигуленке» по всем ухабам и катаясь по салону, как лотерейный шарик в барабане. Тащило его то юзом, то поперек. Главное, что тащило. Под крылья набилось столько травы и земли, что колеса не вращались, а скользили по жирной грязи. Его проблемы. Шамилю не до того было. Молил Бога только, чтоб женщина в его кабине рожать не затеялась. Совсем не до смеха будет. Хоть и своих трое, а вот роды принимать как-то не доводилось.

Вырулив на трассу, Шамиль вышел отцепить трос и не сразу заметил, как от кучки голосующих отделились двое мужичков лет под тридцать, предварительно перемигнувшись. При этом один качнул головой в сторону Шамиля, второй согласно кивнул, и оба торопливо подошли, поправляя на плечах одинаковые дорожные сумки. На вид оба как будто таджики. Или туркмены, леший их разберет. Азиаты, словом. Путешественники, блин. Тот, что ростом повыше и посимпатичнее, весело поприветствовал:

— Здорово, земляк!

Шамиль, коротко глянув на весельчака, нелюбезно отозвался:

— Здорово, коли не шутишь. Только какой я тебе земляк?

Высокий, однако, от прохладного тона не стушевался и миролюбиво согласился:

— Верно. Ты башкир, я т…

— Я татарин.

— Все равно. Оба мусульмане. Только ведь на одном шарике вращаемся, значит, земляки. А Магомет завещал помогать ближнему и дальнему. Так, нет? Слушай, друг. Возьми и нас тоже, а? Ты же все равно уже с пассажирами. С беременной бабы да с мужика ее денег, поди, не возьмешь? Да девчонка у тебя, наверное, на обслуживании. Не велик прибыток такому джигиту. А мы тебе по пятьсот родных российских рубликов с носа заплатим. Нам только до Светлого, а там мы сойдем. За полета кэмэ не так и мало, согласись. Ну, так как?

— Ты про девчонку-то полегче, землячок…

— Понял, понял… Извини, брат. Я ж не зверь. Про любовь тоже понимаю.

— Не знаю, что ты понимаешь, а у меня не автобус, — отрезал Шамиль.

— Да брось, брат. Вон же у тебя на тенте табличка «ЛЮДИ». Ну? Значит, скамейки есть, машина оборудована. Я ж знаю армейский «ГАЗ».

Брать Шамилю борзого таджика не хотелось, но и деньги могут потребоваться. У самого-то пусто. А на эти четыре километра туда-сюда литра два бензина точно спалил, на пониженной-то. Вот их-то как раз и не хватит до гаража, по закону подлости, черт бы побрал российские проселки…

— Все-то ты знаешь, земеля. А если гаишники тормознут? В Светлом как раз КПМ.

Веселый только ухмыльнулся:

— Я много чего знаю, джигит. Я же два года, день в день, в российской армии отслужил, на афганской границе. И гаишников ваших хорошо знаю. Если что, я сам за всех откуплюсь, тебе и тратиться не придется. Какая разница, двое зайцев в кузове или четверо? Да ты не ведись, друг. Мы хорошие ребята, не бандиты, не террористы. Я Таир, а он вот Мугаш. Хочешь, паспорта покажем? Мы на заработки едем. А за километр до КПМ мы сойдем. Девчушка твоя в кабину пересядет, и езжай спокойно. Ну, так как?

Сдавшись, Шамиль махнул рукой:

— Ладно, залезайте.

Таир похлопал Шамиля по плечу, что-то бормотнул приятелю по-своему и добавил уже по-русски:

— Молодец, земляк! Выгоду понимаешь. Садись, Мугаш. Хороший нам человек попался!..

Покручивая баранку, Шамиль то и дело опасливо косился на свою пассажирку, охающую и