Жерар Клейн Города

Машина рыскала, не ведая, что такое усталость. Гнулись от ветра антенны, жухла под палящим солнцем листва на деревьях, лупилась краска на ставнях, время старило людей и разрушало Город, а Машина безостановочно бродила. День за днем, ночи напролет она объезжала просторные, высушенные зноем улицы, бесстрастно выпытывая у редких прохожих: «Кто вы такой? Фамилия? Адрес? Что здесь делаете?» Убедившись, что это житель Города, приветствовала его и двигалась дальше. Молча и незаметно проникая в дома, проводила обыск. Она сторожила, обороняла Город. Она тщательно дезинфицировала и неумолимо уничтожала все, что не относилось к Городу. Она блуждала среди заросших травой грядок и между рядами каштановых деревьев, забредала в тенистые дворы и наглухо закрытые, спрятавшиеся от жары домики-крепости в неусыпных поисках лазутчиков из других Городов, чужаков.

Господин Феррье, бездумно и отрешенно глядя куда-то в пустоту, сидел на лужайке. Из его дома, как, впрочем, и из всех соседних, выплескивались какие-то странные звуки. То была унылая, тягуче-медленная музыка, от которой воротило с души. После обеда господин Феррье, как правило, убегал сюда, подальше от радио и телевидения. Толстенные стены приглушали звук, хотя общий фон оставался и назойливо пропитывал, словно стойким запахом, весь воздух.

Неожиданно господин Феррье увидел незнакомца. Воистину редчайший случай.

— Добрый вечер, — приветствовал его прохожий.

— Здравствуйте, — каким-то будто проржавевшим голосом откликнулся Феррье. Это было первое слово, произнесенное им за сегодняшний день. Он ткнул пальцем в сторону мужчины.

— Вы ведь живете не в нашем квартале? Я вас совсем не знаю.

— Верно. Я вообще не из этого Города.

Возникла неловкая пауза.

— О! Да вы иностранец!

— Не совсем. Мой Город не так уж и далеко отсюда. И говорю я с вами на одном и том же языке. Так что мы — жители одной страны.

— А что такое страна, — нравоучительно произнес господин Феррье, — как не категория из древней истории? Да, существовали когда-то государства, империи. Ну а теперь совсем другое время — эпоха Городов. И высочайшей бдительности. Причем другим Городам ни в чем нельзя доверять. Слава богу, что мы в состоянии сами себя обеспечить. Надеюсь, вы не шпион?

— Не думаю. Я просто прогуливаюсь. По дорогам. Известно ли вам, что связывающие Города шоссейки находятся в крайне запущенном состоянии?

— А чему тут, собственно говоря, удивляться?

— И что когда-то по ним перемещались тысячи и тысячи людей, стремительно проносилось множество машин?

— Ну, это давно было.

— Так вот, мне захотелось уподобиться им. Узнать другие Города, побывать в неведомых мне местах. Оказалось, что Города — отнюдь не самое интересное в таком путешествии. Наибольшее впечатление остается от дней и часов, проведенных между Городами, в пути. Вы когда-нибудь ходили по траве? Видали, как из-под ног разбегаются муравьи, выскакивают кузнечики?

— Я… не знаю.

— А города… да они все на одно лицо. Всюду — те же самые раскаленные улочки, обрамленные чахлыми, засохшими деревцами, везде на крышах металлическая поросль антенн. В каждом — свой купол, и похожи они, как близнецы. И непременно однотипная Машина, искореняющая все, чуждое Городу. Даже жители ликом схожи. Кстати, а у вас тоже есть своя Машина?

— Разумеется. Без этого никак нельзя. Мы очень ею гордимся. Никто и ничто не ускользнет от нее. Вам бы лучше не задерживаться здесь. Впрочем, вполне возможно, что время уже упущено.

— Но я же не делаю ничего дурного.

— Вы ведь постороннее здесь лицо, правда? — Губы господина Феррье вытянулись в узкую щелочку. — Не думаю, что вы от нее сумеете скрыться. Это — очень совершенная модель. Знает всех жителей Города поименно. Ошибка исключается. Память у нее потрясающа. Встретит кого-либо и сразу распознает: свой или… чужой.

— А вам не кажется, что это опасно?

— Опасно? Только для чужаков.

— А вдруг будет сбой? Вдруг однажды она примет вас за пришлого?

— Тогда она меня тут же ликвидирует. Но, повторяю, эта Машина просто не может допустить ляп.

— Ладно, всего хорошего. Приятно было перекинуться с вами парой слов.

— Я тоже был рад. Удачи вам.

«И чего это я вздумал пожелать ему удачи? — изумился мгновение спустя господин Феррье. — Никуда ему от нее не деться. Не сможет он, и все. Ни единого, даже малейшего шанса».

Он прищурился.

«Интересно, что он имел в виду, говоря „между Городами“? Ведь там ничегошеньки нет. Может быть, откуда-нибудь с холма по всему горизонту открывается поразительный, блистающий вид Городов, видны сверкающие розовые купола, а при свете молний металлическими искорками вспыхивают Машины, неусыпно кружащие по улицам, обеспечивая порядок и выискивая шпионов? Возможно, это и в самом деле очень впечатляет».

Внезапно на стене напротив заплясал огонек. Из ближайшей улочки выползла Машина. Он невольно вздрогнул: «А что, если она меня забыла? Если все же ошибется? Не вспомнит, что я гражданин этого Города?»

Машина пристально вгляделась в него. Пока она окидывала его своим оценивающим взглядом, струйка пота медленно наползла господину Феррье на глаза.

«Вдруг примет меня за иностранца!»

— Здравствуйте, господин Феррье, — раздался бесстрастный голос.

— Добрый день!

Напряжение разом спало. Кулаки разжались, только на покрасневших ладонях отчетливо проступили дужки от впившихся в них ногтей.

— Сегодня вечером будет чудесная погода, — сообщила Машина.

— Несомненно, — поспешил отозваться он.

— Я нацелилась на чужака, шпиона, — продолжала холодно Машина. — Мне известно, что он в Городе. Только что проходил здесь. Не видели его?

— Ну как же, как же, конечно, заметил. Мы даже немного поболтали.

— Вы вправе так поступить. Куда он направился?

— Это ваше дело — выяснить куда.

Однако он тут же опомнился, бросил взгляд на Машину, быстро вскинул руку, показывая в конец улицы, и произнес:

— Он ушел. Туда.

— Весьма благодарна за ваше содействие, господин Феррье, — отчеканила Машина. — Город будет признателен вам за это. Будьте спокойны. От меня он не уйдет.

И она поспешила прочь легкой рысью, поскрипывая колесиками, гибко и точно развертывая и свертывая на ходу свои сочлененные конечности.

«Предатель! Разве не так называется то, что я сейчас сделал? — выдохнул, слегка щурясь на солнце, господин Феррье. — Нет, не стоит думать в таком ключе. Разве можно предать чужака, сообщив о нем Машине, которой поручено оберегать вас и Город? Ведь он для меня — совершенно посторонний человек. А она — Машина моего Города».

Он опустил глаза на постриженный газон. Было слышно, как заскрипел