Артур Кларк Строптивая орхидея

Хотя лишь немногие в «Белом олене» согласятся с тем, что любой из рассказов Гарри Парвиса действительно правдив, все сходятся на том, что некоторые намного более вероятны, чем остальные. И на любой шкале правдивости история о Строптивой Орхидее наверняка получит весьма низкую оценку.

Я уже не помню, какой изобретательный гамбит разыграл Гарри, чтобы ее рассказать: наверное, какой-нибудь любитель орхидей принес в бар свое недавно выращенное чудовище, и это послужило поводом. Неважно. Саму историю я прекрасно помню, а это и есть главное.

На сей раз в приключении не участвовал кто-либо из многочисленных родственников Гарри, а сам он не стал объяснять, откуда узнал столь много низменных подробностей. Героем – если его можно так назвать – этой тепличной эпопеи был безобидный мелкий клерк по имени Геркулес Китинг. И если вы решили, что это и есть наименее вероятная часть рассказа, то наберитесь немного терпения.

Геркулес – имя не из тех, что облегчают жизнь своего носителя, даже в наилучшем случае, а когда в человеке роста всего четыре фута и девять дюймов^[1], а выглядит он так, точно ему пришлось упорно заниматься физкультурой, чтобы превратиться хотя бы в слабака весом девяносто семь фунтов^[2], оно начинает попросту раздражать. Возможно, это поможет объяснить, почему Китинг вел очень замкнутую жизнь, а все его настоящие друзья росли в горшках во влажной теплице, стоящей в уголке сада. Потребности у него были скромные, и денег на себя он тратил очень мало; соответственно, коллекцию орхидей и кактусов он собрал выдающуюся. И в самом деле, Геркулес приобрел широкую известность среди братства кактофилов и нередко получал из отдаленнейших уголков планеты посылки, пахнущие перегноем и тропическими джунглями.

У Геркулеса была только одна живая родственница, и столь разительный контраст, как тетя Генриетта, еще стоило поискать. Массивная женщина шести футов ростом, она обычно носила твидовые костюмы кричащих оттенков, с бесшабашным мастерством гоняла на «ягуаре» и курила одну сигару за другой. Ее родителям хотелось иметь мальчика, и они до самой смерти так и не поняли, сбылась ли их мечта. Генриетта очень неплохо зарабатывала, разводя собак всевозможных пород и размеров, и ее редко видели без парочки последних моделей, причем это были далеко не миниатюрные собачки, каких дамы любят носить в сумочках. «Псарня Китинг» специализировалась на датских догах, овчарках и сенбернарах…

Генриетта, по праву презирая мужчин как слабый пол, даже не помышляла о замужестве. Тем не менее по каким-то своим причинам она проявляла фамильярный (да, это самое правильное слово) интерес к Геркулесу и почти каждые выходные приезжала его навестить. То были любопытные отношения: наверное, Генриетта обнаружила, что Геркулес подпитывает ее чувство превосходства. Если считать его представителем мужского пола, то мужчины в таком случае – весьма жалкие создания. И все же даже если мотивация Генриетты и была именно таковой, то неосознанной, и к племяннику она относилась с искренней нежностью. Опекала его, но не унижала.

Нетрудно представить, что внимание тети отнюдь не помогало Геркулесу избавиться от глубоко укоренившегося комплекса неполноценности. Поначалу он ее просто терпел, а затем стал страшиться ее регулярных визитов, грохочущего голоса и рукопожатий, от которых трещали кости. Кончилось тем, что он ее возненавидел. Со временем эта ненависть превратилась в доминантную эмоцию его жизни, превзойдя даже любовь к орхидеям. Но он был очень осторожен и не проявлял своих чувств, понимая, что если тетя Генриетта узнает, как он к ней относится, то наверняка разорвет пополам и скормит своим волкодавам.

Получалось, что выразить свои глубинные чувства Геркулес никак не мог. Ему приходилось быть вежливым с тетей даже тогда, когда ему хотелось ее убить. А убить ее ему хотелось часто, хотя он прекрасно понимал, что это ему никогда не удастся. Пока однажды…

По словам продавца, орхидею ему прислали «откуда-то из района Амазонки» – весьма расплывчатый почтовый адрес. Когда Геркулес впервые ее увидел, она представляла собой не очень-то вдохновляющее зрелище даже для такого любителя орхидей, как он. Бесформенный корень размером с мужской кулак – и все. Корень уже начал загнивать, и от него едва ощутимо попахивало падалью, как от стервятника. Геркулес не был даже уверен, что корень не погиб, о чем и сказал продавцу. Возможно, это замечание и позволило ему купить его за ничтожную сумму, и он без особого восторга принес его домой.

Первый месяц корень не проявлял признаков жизни, но Геркулеса это не встревожило. Потом в один прекрасный день проклюнулся крошечный зеленый росток и стал тянуться к свету, после чего растение быстро пошло в рост. Вскоре оно превратилось в толстый мясистый стебель высотой в локоть и ярко-зеленого цвета. Возле верхушки стебель опоясывали какие-то странные бугорки, остальная же его часть была совершенно гладкой. Теперь Геркулеса охватило сильное возбуждение: он уже не сомневался, что в его руки попал совершенно новый вид.

Скорость роста теперь стала просто фантастической: вскоре растение оказалось выше самого Геркулеса – что, впрочем, трудно назвать особым достижением. Более того, бугорки начали набухать и создалось впечатление, что орхидея в любой момент расцветет. Геркулес с тревогой ждал этого события, зная, как коротка бывает жизнь цветков у некоторых видов, и старался проводить в теплице как можно больше времени. Однако, несмотря на всю его бдительность, трансформация произошла ночью, когда он спал.

К утру орхидея украсилась восемью свисающими почти до земли отростками. Должно быть, они развились внутри растения и вырвались наружу – по понятиям растительного мира – со взрывной скоростью. Геркулес изумленно уставился на растение и ушел на работу, охваченный задумчивостью.

Вечером того же дня, поливая растение и проверяя почву в его горшке, он заметил еще более странный факт: отростки стали толще и… слабо, но несомненно подрагивали, точно жили собственной жизнью. Даже Геркулес, при всем его интересе и энтузиазме, счел это более чем слегка тревожным.

Несколько дней спустя последние сомнения отпали. Когда он приближался к орхидее, отростки с неприятной целенаправленностью начинали к нему тянуться. Впечатление голода создавалось настолько сильное, что Геркулесу становилось очень даже не по себе, а в голове начинала вертеться некая смутная мысль. Прошло немало времени, пока он вспомнил, обозвал себя болваном и отправился в местную библиотеку. Там он провел весьма