полиция?! — а сам шмыгнул шустро в противоположную сторону.

И теперь он мчался, запаленно дыша, по перрону, мимо зеленых, покрытых белесой пылью нездешних мест, пассажирских железнодорожных составов, а позади, он чуял это, как зверь, не оглядываясь даже, молотили за ним, резво перебирая ногами, опера, не поддавшиеся на его уловку, словно хорошо натасканные гончие псы, взявшие горячий и верный след. Молодые опера, ч-черт, легкие у них не прокуренные, сердца чифиром лагерным не подсаженные, быстрые опера, стремительные, как пули, и Клифт, задыхаясь, отчетливо понимал, что на этот раз ему от них не уйти.

Озираясь затравленно по сторонам, он приметил, что в состав, тот, что был справа от него, началась посадка. У открытых дверей вагонов толпились пассажиры и провожающие, а строгие проводницы придирчиво рассматривали посадочные билеты.

Миновав одну такую группу людей, Клифт подбежал к следующему вагону. Здесь у подножки замешкалась молодая мамаша с чемоданом и ребенком в руках.

— Позвольте, я вам помогу, — мигом нашелся Клифт.

Женщина, прижав к себе ребенка, доверчиво позволила взять из рук чемодан.

Проводница, ни слова не говоря, отступила в сторону, и Клифт оказался в вагоне. По причине того, что посадка только что началась, здесь было пустынно и тихо.

Мамаша указала на свое купе, Клифт распахнул дверь, внес чемодан.

— Располагайтесь, — предложил он радушно и, кивнув женщине в ответ на благодарность, бросил туманно: — Пойду своих поищу…

Пользуясь тем, что вошедшие следом пассажиры сгрудились в начале вагона, сверяясь с билетами и отыскивая свои места, Клифт решительно взялся за ручку ближайшего купе, отодвинул беззвучно скользнувшую на хорошо смазанных роликах дверь и шагнул внутрь.

2

Только сейчас Клифт сообразил, что нелегкая занесла его в мягкий вагон СВ и купе было двухместным. Он соображал судорожно. Сейчас, сию минуту, сюда могут войти законные, обилеченные пассажиры. Дать деру? Но на перроне наверняка маячат, озабоченно вертя головами, давешние оперативники. Спрятаться здесь? На первый взгляд, негде. Нырнуть под диван? Но его наверняка поднимут, чтобы уложить чемоданы и сумки. И — нате вам с кисточкой. Поднимется крик, прибежит проводница, а потом и полиция…

Клифт задрал голову вверх. А вот, кажется, и то, что нужно. Над входной дверью в купе располагалась ниша. В ней — два рулоном скатанных полосатых матраца, коричневые шерстяные одеяла.

Поставив ногу на приступочку, он подтянулся. Ба-а! Да здесь и для него местечко найдется!

Клифт юркнул в нишу, старательно закамуфлировав себя постельными принадлежностями. Если специально не шарить, снизу его наверняка не видно. Затаиться, выждать. Вряд ли пассажиры сразу стелиться кинуться. Пока освоятся, если повезет, покурить или в вагон-ресторан выйдут. Ему и надо-то всего проехать до ближайшей станции, подальше от оперов. А там — ищи ветра в поле… В крайнем случае, на глазах у изумленных пассажиров на первой же остановке поезда спустится с верхотуры, припугнет, если вякнут, уж это-то он умеет, понты колотить, на вольных с нахрапом зоновским наезжать, и — вон из купе, из вагона. Никто ничего не поймет, да и скорее всего не предпримет — вещички-то на месте, так чего лишний шум поднимать? Ущерба-то нет!

Вовремя за матрац Клифт затарился. Щелкнул дверной замок, и в купе кто-то вошел.

— Проходите, проходите, будьте как дома, — ворковал женский голос. — Российские железные дороги приветствуют вас и желают счастливого путешествия!

— Ладно, ладно, — пробурчал мужской голос в ответ. — Вы, главное, до пункта назначения довезите. Вечно у вас — то самолеты падают, то поезда с рельсов сходят… Бардак!

— Да что вы… Доставим в лучшем виде, — оправдывалась проводница.

— И глядите у меня — в купе никого не подсаживать!

— Конечно, конечно, — лебезила проводница. — У вас же оба места оплачены…

— Знаю я вас! — рокотал мужской бас. — Калымить будете — так не за мой счет. На-ка тебе за труды, и не беспокой меня понапрасну.

— Ой, спасибочки… Я завсегда, «в любое время… Только на кнопочку надавите вот эту — мигом примчусь.

— Не надо. Устал. Спать хочу.

— Постельку вам застелить? Одеялко, матрасик…

Клифт похолодел в своем закутке.

— Не надо. Сам разберусь. Свободны.

— У меня специальная табличка есть. С надписью «Не беспокоить». Хотите, я вам ее на ручку двери снаружи повешу?

— Валяй!

Дверной замок щелкнул, и пассажир остался в купе один.

Клифт, стараясь дышать бесшумно, вытянул по-гуси-ному шею и прильнул к щелочке между матрацем и одеялом, разглядывая попутчика поневоле.

Примерно одного с карманником возраста, ближе к сорока. Чернявый, с проседью. Семидневная щетина, короткая стрижка по нынешней моде — будто только с зоны откинулся, хотя сейчас и на зонах не стригут налысо. Чем-то неуловимо похож на Клифта. Вот только костюмов таких цвета «металлик» по пять тысяч долларов карманник отродясь не носил, как и рубашек с монограммами и туфель, из крокодиловой кожи небось.

Клифт сразу же почувствовал к незнакомцу что-то вроде классовой неприязни. Видал он таких. И лопатников из их импортных лепешков повытаскивал несчитано. Да вот не разбогател. Хотя денежки, бывало, после удачного скока у него водились. Да все как-то… между пальцев и утекали. А он и не жалеет. Видать, не судьба. Видать, у этих, богатеньких, ген какой-то особый в организме присутствует, благодаря которому деньги к ним липнут. А Клифт, как ни крути, пролетарий криминалитета. Даже паханом, который других на дела посылает и при этом не-замаранным остается, никогда не был. Все сам, своим горбом добывал. И по карманам собственноручно шарил, и срока немалые за то постоянно мотал. Все, как говорится, по-честному. Он ведь жулик не абы какой, отмороженный на всю голову, а с понятиями. Работягу, например, или старушку-пенсионерку ни в жизнь не тронет. Зато юзера вот такого, в крокодиловых туфлях, или дамочку, с губками ботексными, на весь свет презрительно оттопыренными, сам Бог велел заставить делиться с ближним. То есть с ним, Клифтом. Только вот подобраться к этой публике все труднее становится. Они для себя словно государство в государстве выстроили. В общественном транспорте, в метро не ездят практически. Живут тоже наособицу, за шлагбаумами, в разных там элитных поселках да кондоминиумах. И аэропорты, вокзалы, театры, концертные залы столичные остались теми немногими местами, где эти хозяева жизни бывают пока на равных с остальным людом. И там для Клифта — раздолье! И раз уж он так удачно попал, то этого фрайерка в дорогом костюме он обязательно бомбанет. Не знает пока как,