постоянно заставляют нас допускать ошибки, и в повседневных личных вопросах, и в решениях проблем, затрагивающих всю организацию».

— BusinessWeek.com

«Проза [Кэрол Теврис и Эллиот Аронсон] — живая, их исследование — замечательное и их примеры наших высокомерных ошибок — интересные и поучительные».

— Arkansas Democrat-Gazette

Жулики, дураки, негодяи и лицемеры: как они уживаются сами с собой?

«Вполне возможно, что ошибки были допущены администрацией, в которой я работал».

— Генри Киссенджер, в ответ на обвинения, что он совершил военные преступления, руководя действиями США во Вьетнаме, Камбодже и в Южной Америке в 1970-х гг.

«Если, оглядываясь назад, мы обнаружим, что были сделаны ошибки… Я очень сожалею».

— Кардинал Нью-Йорка Эдвард Иган о епископах, которые закрывали глаза на католических священников — растлителей детей

«Были допущены ошибки в коммуникациях с публикой и покупателями относительно ингредиентов нашего картофеля фри и картофельных оладий».

— Извинения McDonald's перед индуистами и другими вегетарианцами за то, что они не были информированы о том, что в «натуральных ароматизаторах» картофеля содержались производные продукты переработки говядины

Вопрос этой недели: В каком случае вы назовете скандал с президентом серьезным?

Снижается популярность президента по данным опросов.

На него набросилась пресса.

Оппозиция призывает провести его импичмент.

Против него выступают члены его собственной партии.

Белый дом заявляет, что «были допущены ошибки».

— Билл Шнайдер в программе CNN «Политика изнутри»

Как подверженные ошибкам человеческие существа, все мы ощущаем побуждение оправдываться и избегать ответственности за любые действия, которые оказались вредными, аморальными или глупыми. Большинство из нас никогда не окажутся в таком положении, что нам придется принимать решения, влияющие на жизни и смерти миллионов людей, но независимо от того, каковы последствия наших действий — тривиальные или трагические, происходит ли это у нас дома, или на общенациональной арене, большинству из нас трудно или невозможно сказать: «Я был неправ, я совершил страшную ошибку». Чем выше ставки: эмоциональные, финансовые, моральные, тем труднее это сделать.

Более того: большинство людей, столкнувшись с прямыми доказательствами своих ошибок, не меняет свою точку зрения или образ действий, но оправдывает их еще более настойчиво. Даже неопровержимых доказательств редко оказывается достаточно для того, чтобы пробить психологическую броню самооправданий.

Когда мы начали работать над этой книгой, хрестоматийным примером человека, «упорно цепляющегося за дискредитированные представления» был Джордж Буш. Буш ошибался, утверждая, будто у Саддама Хуссейна было оружие массового уничтожения, он ошибался, утверждая, будто Саддам был связан с Аль-Каидой, он ошибался, предсказывая, будто иракцы будут радостно танцевать на улицах, приветствуя американских солдат, он ошибался, заявляя, что конфликт будет быстро закончен, он заблуждался, серьезно недооценивая финансовые затраты на войну, и он чудовищно заблуждался на своей пресс-конференции через шесть недель после того, как вторжение началось, когда он заявил (на фоне транспаранта с надписью «МИССИЯ УСПЕШНО ЗАВЕРШЕНА»), что «крупные военные операции в Ираке закончились».

В то время мы оба следили с большим интересом, как комментаторы и правых, и левых взглядов начали в печати фантазировать о том, что было бы, если у нас появился президент, признающий свои ошибки. Консервативный обозреватель Джордж Уилл и либеральный обозреватель Пол Кругман призывали Буша признать свои ошибки, но президент оставался непреклонен. В 2006 г., когда Ирак скатывался в пучину гражданской войны, 16 американских разведывательных служб выпустили доклад, в котором утверждалось, что оккупация Ирака усилила исламский радикализм и риск терроризма, но Буш заявил делегации консервативных журналистов: «Я никогда не был убежден более чем сейчас, что решения, принятые мною, были верными решениями» ^[1].

Конечно, Бушу нужно было оправдать войну, которую вела его администрация в Ираке, он слишком много вложил в этот курс, чтобы отказаться от него: тысячи смертей и по самым консервативным оценкам Американского института предпринимательства, сделанным в 2006 г., не менее триллиона долларов. Соответственно, когда он просчитался с первоначально названными им причинами войны, он нашел новые: необходимость избавиться от «очень плохого парня», борьба с террористами, установление мира на Ближнем Востоке и демократии в Ираке, укрепление безопасности США и завершение «задачи, для решения которой [наши солдаты] отдали свои жизни». Иными словами, мы должны продолжать войну, потому что мы начали войну.

Политики — это самый заметный тип любителей самооправданий, вот почему они дают такие яркие примеры. Они добились совершенства в искусстве говорить, используя страдательный залог, даже прижатые к стенке они очень неохотно могут признать ошибку, но не свою ответственность за нее. О, ну ладно, были сделаны ошибки, но не мною — это кто-то другой, кто останется безымянным ^[2]. Когда Генри Киссинджер сказал, что «администрация» могла допустить ошибки, он обошел стороной тот факт, что как национальный советник по безопасности и государственный секретарь (причем, одновременно) именно он на самом деле и был администрацией. Такие самооправдания позволили ему принять Нобелевскую премию мира спокойно и с чистой совестью.

Мы следим за поведением политиков с изумлением или ужасом, или тревогой, но психологически то, что они делают, не отличается по характеру, хотя, определенно, отличается по своим последствиям от того, что большинство из нас делало в какие-то моменты в нашей личной жизни. Мы сохраняем несчастливые отношения с другим человеком, или просто такие отношения, которые ни к чему не приведут, потому что, в конце концов, мы потратили столько времени на то, чтобы они заработали. Мы остаемся на нелюбимой и скучной работе слишком долго, потому что ищем причины, чтобы оправдать свою нерешительность, и неспособны ясно понять, какую пользу нам принес бы уход. Мы покупаем неудачный автомобиль, потому что он роскошно выглядел, тратим тысячи долларов, чтобы эта проклятая штука ездила, а потом тратим еще больше, чтобы оправдать эти инвестиции. Мы лицемерно браним