удивился.
Красивое лицо смуглого юноши было озарено какой-то странно ликующей улыбкой.
— Айда за мной, — коротко сказал Ибрагим. Антип молча повиновался…
Легко, как горная коза, шел впереди гибкий и стройный Ибрагим. Удивленный и озадаченный, неуклюже шагал сзади Антип. Взойдя на небольшой холм, откуда развертывались вспаханные поля, голубой простор и серебро сверкающего вдали озера, Ибрагим остановился и, протянув вперед смуглую руку, сказал:
— Это все моя земля. После смерти осталась… Видишь?
— Вижу, — уныло ответил Антип, весь охваченный невольным чувством зависти. — Ах ты, господи, боже, сколько земли. Ну и башкуры. Благодать одна господня. И сколича ее лежит напрасно, землицы-матушки этой. У нас бы наперли на нее…
— Моя земля, — гордо повторил Ибрагим. Загадочно улыбнулся и добавил тихо:
— Теперь тащи сюда бабу и сына…
— Зачем?
— Так… я дам земли… Работай… Бери пять, десять десятин… Можно заимка строить… Мне одному много земли… Тебе одному скучно… Я все вижу… Живи два, три года… Десять лет… Сколько хочешь…
Антип просиял…
— Ах ты, господи, боже мой. Вот человек-то. Этак, пожалуй, можно и писать жене, чтобы ехала?
— Пиши… Денег дам вперед… Им надо много ехать сюда…
— Ах ты, господи, боже, — лепетал Антип, весь охваченный бурным приливом радости.
Ибрагим отвернулся и пошел обратно. По дороге он сорвал тонкую ветку и хлестал ею по ичигам. Сзади него шел человек, разводил руками, бил себя по бедрам и почти выкрикивал нелепые, отрывистые слова:
— Ах ты, господи, боже. Шутка ведь, дядя. Башкур. Душевный человек. Мне хоть бы эти два года пробиться… Вместе с семьей, значит… А там… бог впереди… Может, и у нас тогда земля будет… Бабу и Андрейку сюда пока… Веселей. Ах ты…
Антип выкрикивал, разводил руками, а Ибрагим хлестал бешено веткой по ногам и старался заглушить в себе чувство свежей, молодой и бурной радости.
1910
1910