ускользнул тогда в лесу, теперь пришла за ним, чтобы забрать к себе.

— Послушайте меня! — Элоиза подняла руки, призывая всех успокоиться. — Эта женщина — целительница и травница, она живет и работает в поместье. Она не похищала Теда, это сделали Хедрик со своими людьми, у нас теперь есть доказательства. Наоборот, именно она освободила Теда, чтобы он мог спастись от тех, кто его захватил. Правда?

Хильдегард кивнула:

— Я нашла мальчика в лесу, связанного по рукам и ногам, освободила его и вывела из леса.

По толпе прокатился гул недоверия.

— Она скажет что угодно, лишь бы спасти свою шкуру!

— Но я не лгу! — Элоиза повернулась в ту сторону, откуда донесся голос. — И я говорю вам, что эта женщина — не злая ведьма, а очень добрый человек!

Ее слова, кажется, не произвели на людей впечатления, но тут появился граф, ведя за собой Теда.

— Эта женщина освободила тебя в лесу? — спросил он мальчика, и толпа вмиг обратилась в слух. — Посмотри внимательно на женщину, которую ты обвиняешь, и хорошенько подумай, Тед. Дело очень серьезное.

Опустив голову, парнишка ответил:

— Я думаю, это она.

— Найти в лесу и освободить ребенка, связанного по рукам и ногам, — это не проявление колдовской силы. — Перил взглянул на мальчика, затем на парней, державших

Хильдегард, и жестом приказал ее отпустить. — Теперь скажи нам, кто ты на самом деле и откуда пришла.

— Теперь меня называют Хильдегард. — Она шагнула вперед, обращаясь к толпе, и самые трусливые спрятались за спину лорда. — Последние два года я жила в старом доме в лесу. Недалеко отсюда.

— А что ты делала сегодня в деревне?

— Во всяком случае, не насылала порчу на женщин и маленьких детей, если вы это имеете в виду. Я пришла к детям, которых мы нашли в подземелье, хотела посмотреть, не нужна ли им помощь. По дороге я увидела женщину, которая укачивала младенца, явно больного желтухой и страдающего от разлития желчи. А поскольку я умею это лечить, то спросила, не позволит ли она мне заняться ребенком. Я изучала целительское искусство.

— Она небось говорит о черной магии! — снова крикнули из толпы.

Но грозный взгляд Перила заставил беднягу виновато потупиться.

— Ты ведьма?

— Нет, я не ведьма, — спокойно ответила Хильдегард, глядя ему в глаза.

Он почувствовал облегчение, ибо главное препятствие было успешно преодолено.

— Ты не наводила порчу, не проклинала человека или животное?

Как оказалось, он рано успокоился.

— К несчастью, ваше сиятельство… однажды я это сделала.

Реакция толпы заставила Перила с тревогой посмотреть на Элоизу.

— Я сделала это, даже не подозревая о последствиях. Я была молода, глупа и очень-очень обижена. Когда я, ненавидя, выкрикнула проклятие, то не знала, что оно будет иметь силу и обернется бедой для всего поместья.

— О каком поместье ты говоришь? — спросил граф, чувствуя, как у него зашевелились волосы на голове.

— Об этом, милорд.

Перил лишился дара речи. Что за безумие? Он снова взглянул на элоизу. которая недоверчиво качала головой, хотя выглядела не менее ошеломленной.

— Объясни, — приказал граф, подходя к Хильдегард и всматриваясь в ее морщинистое лицо с живыми черными глазами.

— Когда-то я жила там, где живу и сейчас. — Она показала на холм. — Но тогда меня звали Энн Левенджер.

Эти слова вызвали целую бурю в толпе, все заговорили разом, но в каждой реплике повторились все те же зловещие слова — «любовница Энн».

Граф не мог поверить в реальность происходящего. Здесь, перед ним стояла женщина, ставшая легендой, причина вражды между его родителями, источник веры его людей в это чертово «проклятие», положившее начало раздорам, которые едва не погубили когда-то процветающий Уитмор.

Сквозь толпу протиснулась нищая старуха с клюкой:

— Пустите меня, дайте посмотреть. Я ее узнаю, если это она!

Старая Морна остановилась в нескольких шагах от Хильдегард, затем подошла ближе, дотронулась до нее и отпрянула.

— Это любовница Энн, все правильно.

Люди с таким негодованием восприняли ее слова, что Перил испугался, как бы они в слепой ярости не накинулись на женщину.

— Здесь не место выяснять детали. — Он взглянул на своих рыцарей, которые стояли за его спиной. — Отведите ее в зал.

— Пожалуйста, милорд. — Элоиза схватила его за руку. Он посмотрел на жену, мольба в ее глазах расправила хмурые складки у него на лбу. — Именно здесь и нужно говорить об этом. Ваши люди долгие годы жили под гнетом проклятия, якобы наложенного ею. Теперь они должны услышать, как все случилось, понять это и навсегда забыть.

Поразмыслив над ее словами, граф пришел к выводу, что она опять права. В конце концов, она — его «добродетельная невеста». Та, кто, покинув безопасность и покой, которые обеспечивали ей неприступные стены монастыря, вкладывала всю душу в восстановление его разрушающегося замка с его упрямыми и суеверными обитателями. У нее есть право принимать решения.

— Хорошо, Хильдегард, говори, — сказал он. — Мы ждем объяснений.

— Я выросла в поместье графа Клэкстона, мой отец был главным писарем у старого графа. Увидев меня, он захотел, чтобы я стала его наложницей, но я уже любила Реймонда, графа Уитмора, и убежала к нему. Я надеялась, что он женится на мне. — Хильдегард грустно покачала головой. — Юные влюбленные девушки не способны критически относиться к своему избраннику. Он хоть и любил меня… — Она посмотрела на Перила. — Но ваш отец больше любил другое — свои амбиции. Он мечтал сделать Уитмор самым роскошным замком в южной Англии, поэтому все имеющиеся деньги вложил в строительство того, что вы сейчас видите. — Она махнула рукой на незаконченную башню. — Ему требовалось больше денег, больше рабочих, больше камня… и он сделал то, что делают ради денег многие аристократы, — женился. А меня прогнал в мой дом. Стыдно признаться, но даже когда приехала его невеста, даже когда они произнесли брачные клятвы, он все равно приходил ко мне. Узнав, что ношу ребенка, я умоляла его расторгнуть брак, признать его первенца наследником. Он снова прогнал меня, велев никогда не возвращаться. В тот момент я и выкрикнула те ужасные слова, а потом с великой горечью и злобой в сердце повторила их в деревне. Я знаю, нет мне за это прощения. Но он причинил мне невыносимую боль, и я хотела причинить боль ему. — Хильдегард замолчана.

Тишина стояла такая, что все слышали шелест молодой листвы в соседних зарослях.

— И ты убежала, — предположила Элоиза.

— Да, мне было слишком тяжело оставаться здесь. Я проклинала его за жадность и вероломство. А когда у меня родился мертвый ребенок, я и в этом обвинила его, и моя ненависть к нему возросла в сто крат. Но провидение сжалилось