черезчуръ поношенный) были остатками военнаго щегольства въ его юности, которые онъ носилъ теперь безсознательно. Онъ былъ человѣкъ безконечныхъ рессурсовъ, пріобрѣтенныхъ въ его казарменной опытности. Какъ онъ самъ признавался, никто не могъ вычистить сапоги по его вкусу, кромѣ его самого; но, на-самомъ-дѣлѣ онъ не считалъ унизительнымъ избавлять служанку отъ трудовъ разнаго рода, зная, вѣроятно, что болѣзнь его дочери дѣлала труднымъ это мѣсто.

Онъ пытался помириться съ миссъ Дженкинсъ вскорѣ послѣ достопамятнаго спора, упомянутаго мною, подаривъ ей деревянную лопаточку для камина собственной работы, онъ слышалъ, что она говорила, какъ ей непріятенъ скрипъ желѣзной. Она приняла подарокъ съ холодной благодарностью и поблагодарила его формальнымъ образомъ. Когда онъ ушелъ, она велѣла мнѣ отнести лопатку въ чуланъ, можетъ-быть, чувствуя, что подарокъ отъ человѣка, предпочитающаго мистера Боца доктору Джонсону, не можетъ быть пріятнѣе для уха скрипа желѣзной лопатки.

Таково было положеніе вещей, когда я уѣхала изъ Крэнфорда въ Дрёмбль; у меня было, однако, нѣсколько корреспондентокъ, которыя разсказывали мнѣ все, что происходило въ миломъ городкѣ. Миссъ Поль начала такъ же прилежно заниматься тамбурнымъ вязаньемъ, какъ нѣкогда занималась вязаньемъ на иглахъ, и въ концѣ каждаго разсказа о новостяхъ являлось новое порученіе относительно тамбурной работы, которое я должна была исполнить для нея. Миссъ Матильда Дженкинсъ, которая не обижалась, если ее называли миссъ Мэтти, когда миссъ Дженкинсъ тутъ не было, писала милыя, ласковыя, безсвязныя письма; время-отъ-времени отваживалась высказывать свое собственное мнѣніе, но вдругъ останавливалась и просила меня не разсказывать того, что она сказала, потому-что Дебора думаетъ не такъ, а она знаетъ лучше, или же, прибавляла въ постскриптумѣ, что съ- тѣхъ-поръ, какъ она написала это, она говорила о томъ съ Деборой и была совершенно убѣждена, что, и прочее… (тутъ, по всей вѣроятности, должно было слѣдовать отреченіе отъ всякаго мнѣнія, высказаннаго ею въ письмѣ). Потомъ писала ко мнѣ миссъ Дженкинсъ, Дебора, какъ она любила, чтобъ миссъ Мэтти называла ее; отецъ ея сказалъ однажды, что еврейское имя должно такъ произноситься ^[4]. Миссъ Дженкинсъ носила галстухъ и небольшую шляпку, похожую на жокейскую шапочку, и вообще имѣла наружность женщины съ сильнымъ характеромъ, хотя она презирала новѣйшія идеи о томъ, что женщины равны мужчинамъ. Равны, какъ бы не такъ! Она знала, что онѣ гораздо-выше. Но воротимся къ ея письмамъ. Все въ нихъ было величественно и грандіозно, подобно ей самой. Я только-что пересматривала ихъ (милая миссъ Дженкинсъ, какъ я ее уважала!) и сдѣлаю выписку болѣе потому, что она относится къ нашему другу капитану Броуну.

«Ея сіятельство миссъ Джемисонъ только-что меня оставила и во время разговора сообщила мнѣ извѣстіе, что бывшій другъ ея супруга, достопочтенный лордъ Маулевереръ вчера сдѣлалъ ей визитъ. Вы не легко отгадаете, что привело милорда въ предѣлы нашего небольшаго городка. Желаніе видѣться съ капитаномъ Броуномъ, съ которымъ, какъ кажется, милордъ былъ знакомъ во время войны и который имѣлъ счастіе отвратить погибель отъ головы милорда, когда какая-то великая опасность висѣла надъ нею на ложно-называемомъ Мысѣ Доброй Надежды. Вы знаете недостатокъ нашей сіятельной пріятельницы мистриссъ Джемисонъ относительно невиннаго любопытства и, слѣдовательно, не будете очень-удивлены, когда я скажу вамъ, что она была совершенно-неспособна объяснить мнѣ настоящее свойство сказанной опасности. Я безпокоилась, признаюсь, удостовѣриться, какимъ образомъ капитанъ Броунъ въ своемъ маленькомъ жилищѣ могъ принять такого знатнаго гостя, и я узнала, что милордъ отправился почивать, и будемъ надѣяться, освѣжительнымъ сномъ, въ гостинницу Ангела; но раздѣлялъ броуновскую трапезу впродолженіе двухъ дней, въ которые удостаивалъ Крэнфордъ своимъ присутствіемъ. Мистриссъ Джонсонъ, жена нашего учтиваго мясника, увѣдомила меня, что миссъ Джесси купила четверть ягненка; но, кромѣ этого, я не слыхала ни о какихъ приготовленіяхъ, для приличнаго пріема такому знатному гостю. Можетъ-быть, они угощали его пиршествомъ разума и „ликованіемъ души“; но для насъ, знакомыхъ съ печальнымъ недостаткомъ вкуса капитана Броуна къ „чистымъ источникамъ изящнаго англійскаго языка“, это можетъ послужить поводомъ порадоваться, что онъ имѣетъ случай улучшить свой вкусъ, имѣя сношенія съ изящнымъ и утонченнымъ членомъ британской аристократіи. Но кто свободенъ отъ нѣкоторыхъ мірскихъ чувствъ?»

Миссъ Поль и миссъ Мэтти писали ко мнѣ съ этою же самою почтою. Такая новость, какъ посѣщеніе лорда Маулеверера, не могла быть потеряна для крэнфордскихъ корреспондентокъ; это было сущей находкой для ихъ писемъ. Миссъ Мэтти смиренно извинялась, что пишетъ въ одно время съ сестрой, которая была гораздо-способнѣе ея описать честь, сдѣланную Крэнфорду; но, несмотря на нѣсколько-дурное правописаніе, разсказъ миссъ Мэтти далъ мнѣ лучшее понятіе о волненіи, причиненномъ посѣщеніемъ милорда; потому-что, исключая людей въ гостинницѣ Броуновъ, мистриссъ Джемисонъ и мальчишки, котораго милордъ разбранилъ за то, что онъ подкатилъ грязный обручъ подъ его аристократическія ноги, я не слыхала ни о комъ, съ кѣмъ бы милордъ разговаривалъ.

Слѣдующее мое посѣщеніе въ Крэнфордъ случилось лѣтомъ. Съ-тѣхъ-поръ, какъ я тамъ была, никто не родился, никто не умеръ, никто не женился. Всѣ жили въ тѣхъ же самыхъ домахъ и носили почти все тѣ же самыя старательно-сберегаемыя старомодныя платья. Самое важное происшествіе было то, что миссъ Дженкинсъ купила новый коверъ для гостиной. О, какъ трудились мы съ миссъ Мэтти, чтобъ отстранить солнечные лучи, когда въ одно послѣобѣда упали они прямо на этотъ коверъ въ открытое окно! Мы разложили на него газеты и сѣли за книгу или за работу, и вотъ, черезъ четверть часа, солнце передвинулось и лучи его ударяли на другое мѣсто; мы опять стали на колѣни, чтобъ переложить газеты. Мы тоже очень трудились цѣлое утро передъ тѣмъ, какъ миссъ Дженкинсъ давала вечеръ, слѣдуя ея наставленіямъ, разрѣзывая и сшивая вмѣстѣ куски газетной бумаги, чтобъ сдѣлать маленькія дорожки къ каждому креслу для ожидаемыхъ гостей, чтобъ башмаки ихъ не запачкали или не загрязнили чистоту ковра. Дѣлаете ли вы бумажныя дорожки для каждаго гостя?

Капитанъ Броунъ и миссъ Дженкинсъ были неочень-дружественны между собою. Литературный споръ, котораго начало я видѣла, былъ чувствительной струною, малѣйшее прикосновеніе къ которой заставляло ихъ вздрагивать. Это было единственное мнѣніе, въ которомъ они не сходились; но этого было