могу честно сказать, что моя встреча с адмиралом Вебстером прошла много лучше, чем я когда-либо ожидала. На самом деле все будет просто отлично.
— Ты уверена? — Алисон Харрингтон изучала выражение лица дочери с необычайной напряженностью, тревога в ее собственных глазах была гораздо более заметна, чем она, как правило, позволяла.
— Определенно, — сказала Хонор твердо, и напряженные плечи ее матери расслабились.
— Хорошо, — сказала она тихо, потягиваясь мягко погладить плечо ее гораздо высокой дочери. — Хорошо.
— Да, — ответила Хонор, положив свою руку на ее и нежно обнимая. — Да, я думаю, что это на самом деле хорошо.
Обе стояли таким образом в течение нескольких секунд, а затем Алисон встряхнулась и посмотрела на Хонор с нечто гораздо большим, чем ее нормальная улыбка.
— Теперь, когда ты сказала мне так много, — сказала она. — Я полагаю, что должна спросить тебя о тех вещах, о которых ты не должна мне говорить, и которые не имеют ничего общего с той маленькой несанкционированной атакой, совершенной тобой в системе Казимира в компании с Баллрум?
Хонор заморгала в изумлении, и Алисон фыркнула.
— Хонор, Беовульф только на другой стороне перехода. Как ты думаешь, куда все эти освобожденные рабы пошли? А что заставляет тебя думать, что "торговое судно" с экипажем, люди которого носят фамилии почти исключительно "Экс", могло высадить тысячу освобожденных рабов на Беовульфе, без ведома моей семьи? Я получила первое письмо Жака менее чем через неделю после того, как ты вернулась домой из Силезии! Но так как было очевидно, что твоему отцу, — она сердито посмотрел на Альфреда, — как и тебе приказали не говорить об этом, я не стал выдавливать из вас какие-либо подробности. Теперь, когда с тобой поговорили в Адмиралтействе, я не чувствую себя столь милосердной. Итак, скажи мне. Жак получил правильную подробную информацию?
— Так как я не знаю точно, что он написал, я не могу сказать, — указала Хонор. Хотя, подумала она, старший брат ее матери почти наверняка получил "правильные подробности". На самом деле, учитывая его роль в Антирабовладельческой Лиге, она сильно подозревала, что он получил "подробности" непосредственно от Самсона═Экса═и Анри Кристофа. — Я бы сказала, что это так, скорее всего, — добавила она вслух.
— И, чтобы сделать это, ты действительно подошла почти к окончанию своей карьеры, как он думает? — спросила Алисон гораздо более спокойно.
— Я не знаю, — начала Хонор, но потом она встретилась взглядом с матерью и поняла, что сейчас не время для уверток.
— Да, мама, — сказала она тихим голосом. — Я сделала это.
— О, Хонор! — почти прошептала Алисон, потягиваясь, чтобы взять лицо дочери в руки. Она смотрела в глаза Хонор, и ее собственные наполнились слезами.
— Жак сказал мне, что ты сделала, — сказала она. — Он сказал мне, что не думал, что есть еще один офицер в любом месте — даже в Мантикорском Флоте — кто бы мог сделать тоже, что вы сделали с Баллрум для всех этих людей. Он был так горд тобой, Хонор! Но все, о чем я могла думать, так это задаваться вопросом, почему ты сделала это. Была ли это моя вина? Я знаю, сколько Флот значит для тебя, он твоя любовь — а ты подошла, так близко к тому, чтобы бросить все, потому что знаешь, как я отношусь к генетическому рабству?
Хонор посмотрела на нее, зная, что ее мать хотела знать правду, даже если до этого момента, Хонор сама не знала точно, что это была за правда. И вот, наконец, она покачала головой.
— Мама, это была не твоя вина, — сказала она. — О, я знаю, что ты думаешь о "Рабсиле", и Мезе, и генетическом рабстве. Я не буду притворяться, что я чувствую к ним то же, что ты — и папа — научили меня чувствовать. Но когда Баллрум пришел ко мне с этим, я приняла решение не из-за тебя, или папы. Я решила из-за меня, из-за того, кто я, и во что я верю, и того, что моя совесть требует от меня. Я не могла просто уйти, зная, что я узнала. Это было в основе, мама — не из-за того, что сидя у тебя на коленях ребенком, я слушала тебя и дядю Жака, говорящих об АРЛ и Баллрум. Это было знание, что если бы я сделала это, то фактически я могла бы спасти хотя бы несколько жизней из сущего ада… и этого не сделает никто, кроме меня.
Она посмотрела в глаза матери.
— Я не могла этого допустить. Я просто… не могла.
Алисон Харрингтон посмотрела на свою высокую дочь долгие секунды, а затем, не спеша, покачала своей головой.
— Знаешь, ты ошибаешься, — тихо сказала она, — это моя вина, моя и твоего отца. В конце концов, — улыбнулась она сквозь дымку слез, — мы те, кто назвал тебя Честь [англ. Honor].
Переведено на Нотабеноиде http://notabenoid.com/book/38124
Переводчики по главам: 1. loks, LeeS 2–7. loks 8. loks, iiii01 9-30. loks
— Ты уверена? — Алисон Харрингтон изучала выражение лица дочери с необычайной напряженностью, тревога в ее собственных глазах была гораздо более заметна, чем она, как правило, позволяла.
— Определенно, — сказала Хонор твердо, и напряженные плечи ее матери расслабились.
— Хорошо, — сказала она тихо, потягиваясь мягко погладить плечо ее гораздо высокой дочери. — Хорошо.
— Да, — ответила Хонор, положив свою руку на ее и нежно обнимая. — Да, я думаю, что это на самом деле хорошо.
Обе стояли таким образом в течение нескольких секунд, а затем Алисон встряхнулась и посмотрела на Хонор с нечто гораздо большим, чем ее нормальная улыбка.
— Теперь, когда ты сказала мне так много, — сказала она. — Я полагаю, что должна спросить тебя о тех вещах, о которых ты не должна мне говорить, и которые не имеют ничего общего с той маленькой несанкционированной атакой, совершенной тобой в системе Казимира в компании с Баллрум?
Хонор заморгала в изумлении, и Алисон фыркнула.
— Хонор, Беовульф только на другой стороне перехода. Как ты думаешь, куда все эти освобожденные рабы пошли? А что заставляет тебя думать, что "торговое судно" с экипажем, люди которого носят фамилии почти исключительно "Экс", могло высадить тысячу освобожденных рабов на Беовульфе, без ведома моей семьи? Я получила первое письмо Жака менее чем через неделю после того, как ты вернулась домой из Силезии! Но так как было очевидно, что твоему отцу, — она сердито посмотрел на Альфреда, — как и тебе приказали не говорить об этом, я не стал выдавливать из вас какие-либо подробности. Теперь, когда с тобой поговорили в Адмиралтействе, я не чувствую себя столь милосердной. Итак, скажи мне. Жак получил правильную подробную информацию?
— Так как я не знаю точно, что он написал, я не могу сказать, — указала Хонор. Хотя, подумала она, старший брат ее матери почти наверняка получил "правильные подробности". На самом деле, учитывая его роль в Антирабовладельческой Лиге, она сильно подозревала, что он получил "подробности" непосредственно от Самсона═Экса═и Анри Кристофа. — Я бы сказала, что это так, скорее всего, — добавила она вслух.
— И, чтобы сделать это, ты действительно подошла почти к окончанию своей карьеры, как он думает? — спросила Алисон гораздо более спокойно.
— Я не знаю, — начала Хонор, но потом она встретилась взглядом с матерью и поняла, что сейчас не время для уверток.
— Да, мама, — сказала она тихим голосом. — Я сделала это.
— О, Хонор! — почти прошептала Алисон, потягиваясь, чтобы взять лицо дочери в руки. Она смотрела в глаза Хонор, и ее собственные наполнились слезами.
— Жак сказал мне, что ты сделала, — сказала она. — Он сказал мне, что не думал, что есть еще один офицер в любом месте — даже в Мантикорском Флоте — кто бы мог сделать тоже, что вы сделали с Баллрум для всех этих людей. Он был так горд тобой, Хонор! Но все, о чем я могла думать, так это задаваться вопросом, почему ты сделала это. Была ли это моя вина? Я знаю, сколько Флот значит для тебя, он твоя любовь — а ты подошла, так близко к тому, чтобы бросить все, потому что знаешь, как я отношусь к генетическому рабству?
Хонор посмотрела на нее, зная, что ее мать хотела знать правду, даже если до этого момента, Хонор сама не знала точно, что это была за правда. И вот, наконец, она покачала головой.
— Мама, это была не твоя вина, — сказала она. — О, я знаю, что ты думаешь о "Рабсиле", и Мезе, и генетическом рабстве. Я не буду притворяться, что я чувствую к ним то же, что ты — и папа — научили меня чувствовать. Но когда Баллрум пришел ко мне с этим, я приняла решение не из-за тебя, или папы. Я решила из-за меня, из-за того, кто я, и во что я верю, и того, что моя совесть требует от меня. Я не могла просто уйти, зная, что я узнала. Это было в основе, мама — не из-за того, что сидя у тебя на коленях ребенком, я слушала тебя и дядю Жака, говорящих об АРЛ и Баллрум. Это было знание, что если бы я сделала это, то фактически я могла бы спасти хотя бы несколько жизней из сущего ада… и этого не сделает никто, кроме меня.
Она посмотрела в глаза матери.
— Я не могла этого допустить. Я просто… не могла.
Алисон Харрингтон посмотрела на свою высокую дочь долгие секунды, а затем, не спеша, покачала своей головой.
— Знаешь, ты ошибаешься, — тихо сказала она, — это моя вина, моя и твоего отца. В конце концов, — улыбнулась она сквозь дымку слез, — мы те, кто назвал тебя Честь [англ. Honor].
Переведено на Нотабеноиде http://notabenoid.com/book/38124
Переводчики по главам: 1. loks, LeeS 2–7. loks 8. loks, iiii01 9-30. loks
