- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (9) »
черный цилиндр.
Провода. Провода. Провода.
На мраморной плите — выключателей стая, золотые тела и черные головки.
Почти готово — еще недолго — и все!
Смирнов улыбнулся счастливо… За океаном — Советская Социалистическая Республика. С.С.Р…
На черном цилиндре «Универсальных лучей» — те же буквы.
---
«Универсальные лучи» заменяют уголь. «Универсальные лучи» заменяют нефть. «Универсальные лучи» заменяют электричество. «Универсальные лучи» — все.---
Смирнов, весь в черном, спокойный и ясный (как цифра). Лишь в глазах — лихорадочный, знойный огонь. Крохотный черный цилиндр «Универсальные лучи», на нем С.С.Р.Глава 8 Портрет у Никельса
Каждый день, облетавший календарным листком, все крепче и крепче спаивал дружбу Никельса с взлохмаченным Джо. Джо частенько забегал на автомобильный завод и, забившись куда-нибудь в уголок, наблюдал, как Никельс возился над скелетами различных машин, а к ночи, когда город истекал электрическим светом и долларами, Джо сидел в комнатке Никельса (переулок, дом высокий, темный, куда и солнце не хотело заглянуть). Раньше книги только в зеркальных витринах и в руках мечтательных лэди на бульварах и в парках, теперь этажерка доброго Никельса с обложками разных изданий. И Джо читал. За страницей страницу глотал и каждое слово, упадая на дно зачарованных глаз, там оставалось. Никельс часто брал Джо к себе на колени и голосом тихим и нежным (так должно быть хорошие мамы в детстве) говорил о жизни, что мчалась бешеным темпом за грязными окнами. И Джо постепенно (как учатся дети ходить… шаг… два… и упали) узнавал много прекрасных вещей. Оказалось, — в каждой стране есть свои Крейсы, и для них миллионная армия блузников потеет на длинных и душных заводах, в коридорах глубоких копей. К ним в карманы бессчетным потоком деньги текут. В жизни у них — важный покой и удобные виллы, а в подвалах и в тесных каморках усталых рабочих — нищета. Но недолго миллионерам кататься на собственных яхтах. Скоро, скоро будет наше все: авто, небоскребы и виллы упитанных Крейсов. Так случилось в России, так будет у нас! Джо умный, он знает теперь, чем скорее исчезнут джентельмэны с Бродвея, тем скорее он со всеми рабочими с автозавода станет жить в светлых, просторных небоскребах. Дедушка, с гривой белых волос и добрыми, добрыми глазами (висит в железной рамке над кроватью Никельса)… Зовет его Никельс — Марксом.Глава 9 Ройт, погреб и…
Странно почувствовать вместо привычной мягкой подушки под головою холодный камень. Странно и неприятно. — Дженни! Дже-нни! Ко всем чертям… Почему вы не поднимаете шторы? Дже-е-еенни… Но камень под головой оставался камнем, а Дженни предстала перед Ройтом в виде увесистого рыжего парня. — Что вы орете, мистер? — А-а-о!?! — Я говорю, что вы, мистер, орете? Ройт проявил сначала величайшую изумленность, а потом величайшую угнетенность (толстые стены и окно малюсенькое с решоткой). — О, судьба, судьба! — мысленно воскликнул Ройт. Судьба толстыми губами рыжего пария произнесла: — Есть хотите! Советую! Потому, если вы намерены хранить вашу тайну, то у вас будет еще вдоволь времени поголодать. Со скуки Ройт грустно констатировал перед глазами несколько красных кругов. — Дело плохо. Принесите… И передайте вашему господину, что он… что он… мерзавец, насильник… ик!.. Ловкий, не слишком кстати, сильный удар напомнил Ройту, что молчание золото или во всяком случае — цельное ребро. Ройт вздохнул и замолчал.Глава 10 Джо при особом мнении
Желтые пятна фонарей бороздили мокрый асфальт. Прыгали аршинные буквы назойливых реклам. «Покупайте универсальные брюки». «Только у нас ароматная паста». И от ламп электрических (каждая в тысячу свеч) звезды на небе — не звезды. Джо в уличном потоке — щепка. Из улицы в улицу с пачкой газет… «Ротшильд о спирте! Убийство артистки!» И за день, проделав огромный путь из кармана в карман и обратно, мелкие деньги отдыхали в сумке у Джо. Сколько ни кричал «Убийство артистки», два номера осталось. — Один для меня, другой для Никельса (Никельс постоянный клиент). У двери шикарного бара (ах, туда бы попасть покушать) в нише (на улице ветер и дождик) устроился Джо отдохнуть. Из кармана черствую булку, в руку газету. На улице дождик. В баре тепло и уютно (часто хлопали дверьми, и слышно, как плачет оркестр). Но Джо привык к холодному ветру, черствой булке (помнит дни без нее) и к побоям злых полисмэнов. — Посмотрим, что пишет сегодня «Трибуна» (начать с передовой — кончить рекламой, а не наоборот, так учил Никельс). — Так… так… Гм… О-о! Что-то о Ройте… «…Как нам сообщили, инженер Ройт не убит, а проживает за границей. Приводим ниже телеграмму нашего парижского корреспондента (здорово! Джо каждый день встречает на улице „парижского корреспондента“ — ловкий парень): — Ройт жив Париже сообщил удрал жены семейного ада. Редакция, не обращая внимания на затраты, впервые помещает портрет жертвы семейных неурядиц — инженера Ройта…» На Джо хмуро посмотрело лицо Ройта, старательно испорченное цинкографией, но все-таки чертовски знакомы выпуклые глаза, большой рот, расплывшийся в веселую улыбку. Где-то он видел этого Ройта? (На улице — дождик, в баре — крики, оркестр и драка…) В мозгу, наполненном новыми словами (Никельса книги), проплывали один за другим дни — облетевшие календарным листком… А-а… Вспомнил: на углу улицы… Днем… Авто… Негр… Джентельмэн в цилиндре… И Ройт… (То же лицо, что на снимке, только злое…) Почему Париж и семейный очаг? Джо думал… На улице — дождик. В баре — оркестр и вкусные вещи.---
Джо старательно мерит шагами асфальт. Джо озабочен. Сегодня деловой день. Программа: Никельс — газеты — шайка. Даже огромный плакат с именем Чаплина не заставил его остановиться. …Нельзя. Джо занят. А-а-а… У банка авто и шоффер шоколадного цвета напомнили Ройта… Тот самый… Прыжок, и Джо у авто. — Мистер?.. — А… (на черном лице, белки от газеты к Джо)? — Чье это авто? — Мистера Крейса. — Шикарный!!---
— А ты, Джо, уверен,- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (9) »