Чюрлёнис (Э Межелайтис) Страница 1 - Литвек

Э. Межелайтис, А. Савицкас Чюрлёнис

Издательство «Искусство» Москва • 1971 – 110 c.

Редактор Л. Азарова

Художественный редактор Л. Иванова

Художник А. Троянкер

Технический редактор Т. Любина

Перевод с литовского

Б. Залесской (проза)

Ю. Левитанского (стихи)

Э. Межелайтис

Мир Чюрлёниса

«Вселенная представляется мне большой симфонией; люди – как ноты…»

М. К, Чюрлёнис

ЕГО ИНИЦИАЛЫ

«…я как вольная птица (без крыльев)…»

М. К. Чюрлёнис

МКЧ * –

как странная птица,

из тех, что мы не видали,

из тех, несомненно, живущих в сказочных рощах,

летит и летит, пробиваясь к солнечной дали,

этот резкий причудливый росчерк.

МКЧ –

это волны

набегающего прилива,

где чайка четко очерчена лучом заката,

или реющая над раскрытым роялем грива

за роялем сидящего гениального музыканта.

МКЧ –

это в сумерках,

когда очертанья туманны

и звезды так странны над розовыми куполами,

рядом с легко летящей готикой святой Анны

черная его крылатка бьет на ветру крылами.

МКЧ –

это башня и гений,

простирающий руку

МКЧ –

это мера гения,

что, как собственные владенья,

небеса перекраивает, и каждый этот отрезок

превращает потом в удивительные виденья,

фантастические цветные виденья фресок.

МКЧ –

это подпись

на полотнах, отмеченных вечностью,

это волшебный ключик от затворенных

башен, наполненных доброй его человечностью,

от бесконечных галактик, им сотворенных.

* МКЧ – инициалы Михаила Константиновича Чюрлёниса,, которыми он подписывал свои картины. Его автограф на литовском языке:

Сказка. Триптих. Часть III

Из цикла „Зима“

РЕЧИТАТИВ РАТНИЧЕЛЕ*

«…как некогда, когда я был еще ребенком…»

М. К.Чюрлёнис

Чуть речь начала

Ратничеле –

рокочущий речитатив,

и ели,

как виолончели,

запели,

его подхватив.

И клены,

негромко вначале,

потом,

подчиняясь ключу,

отчетливей чуть

зазвучали,

ручью отвечая:

– Чю-чю!

Отчетливей,

четче

и чаще

меж кленов червленых

вдали

пичуга защелкала в чаще.

– Чюрли! – прокричала,-

Чюрли!

И вот уже

кленов червленость

и небо

синее, чем лён,

запели влюбленно:

– Чюрлёнис!

– Чюрляна!

– Чюрлён!..

– Чюрлёнис –

влюбленно и щедро

и звонко,

как сто скрипачей,

уже перейдя на крещендо,

ритмично чеканит ручей.

Колокольня. Из цикла „Весна“

И чище, чем юность:

– Чюрлёнис! –

бубенчик

венчает прелюд,

и в лад,

не тая увлеченность:

– Чюрлёнис! –

поляны поют.

Вечерние воды речные,

где тучи скользят,

как челны:

– Чюрлёнис! –

И своды ночные:

– Чюрлёнис! –

чернильно-черны.

– Чюрлёнис! –

его величая,

венчает его Дайнава…

И чуткой листвою качая,

как арфы,

звучат дерева,

и ели,

как виолончели,

поют и поют,

подхватив

наивную речь Ратничеле,

причудливый речитатив.

* Ратничеле (Ратнича) – речка на юге Литвы, на родине Чюрлёниса.

Соната весны. Анданте

ПОПЫТКА ПОНЯТЬ ЕГО

«…жить, широко раскрыв глаза на все, что прекрасно… забыть, откуда и куда идешь, как тебя зовут, и смотреть глазами ребенка…»

М. К. Чюрлёнис

1

Широко раскрытые, большие, удивленные глаза. Глаза ребенка. Глаза гения. Подлинная красота доступна только таким глазам. Мир должен дивить. Как сказка. И в сказку надо верить. Как в реальную жизнь. В сказку верят только дети. Подлинную красоту воспринимает только чистая, прекрасная душа. Душа ребенка. Греческий скульптор увидел свою исполненную очарования Афродиту глазами ребенка, как Рафаэль – красоту и непорочность Сикстинской мадонны, как Леонардо да Винчи – благородную прелесть Монны Лизы. Огюст Роден перенес в мрамор тончайшие линии, увидев их в природе глазами ребенка. Прекрасное не терпит лжи. Если душа осквернена ложью, глаза не видят прекрасного. Ложь уничтожает красоту, а красота – ложь. Чем талантливее художник, тем больше прекрасного видят в мире его глаза.

«Какая-то поразительная гармония, которой ничто не может замутить. Все существует как прекрасное сочетание красок, как звучание дивного аккорда…»

М. К. Чюрлёнис

2

О, как трудно вместить в себя мир!.. Сколько звуков в нем слышится, сколько красок сверкает! В каких бесчисленных ритмах пульсируют природа и жизнь… И какими же средствами можно совершеннее выразить его, этот мир? Звуками? Красками? Ритмами? Напрягается слух ребенка. Широко раскрываются его очи. Распахивается сердце. Пробуждается музыкант. Художник. Поэт. Уши полнятся шорохами пашни, где растет хлеб, недовольным ворчанием земли, таящей в себе вулканы, ревом морских волн, перекатывающих валуны, шуршанием зеленого леса, беззвучной симфонией космоса. Глаза захлестывает множество красок – зелень луга и синева небес, прозрачный смарагд моря и медь солнца… Сердце переполняют радость и печаль, удивление и боль, гнев и безмятежность, и оно ритмично бьется в такт морю и ветру, облакам и птицам, весне и зиме, планетам и галактикам. Кровеносные сосуды художника перенасыщены звуками, красками,