Жан-Филипп Арру-Виньо Суп из золотых рыбок

Посвящается Ж., Ж.-Л., Ж.-П., Ж.-Ф., Ж.-Н., Ж.-Б. и Ж.-С. в память о замечательном детстве

Семейная фотография

— На сей раз вам точно не поздоровится, — сказала мама.

У нас все было готово еще неделю назад: портфели собраны, одежда сложена в стопочки возле кроватей, составлено расписание посещения ванной и заведено целых три будильника.

Накануне вечером мама собрала нас, чтобы дать последние наставления.

— В такой день просто непозволительно опаздывать, — начала она. — Старшие, вам придется помочь мне собрать середнячков…

— Я не помогаю редискам, — перебил Жан А.

— А вы, середнячки, слушайтесь старших, — продолжила мама.

— Сам редиска, — подхватил Жан В.

— Сейчас схлопочешь! — вмешался я.

— Только попробуй! — не сдержался Жан Г.

— А вы, малыши, будьте умничками!

— Я не ледиска, — пропищал Жан Д.

— Хм-м, — заныл Жан Е.

— Но самое главное — строго запрещается ругаться между собой! — подытожила мама. — Все меня поняли?

— Да-а! — закричали мы хором.

— На всякий случай напоминаю, — добавил папа, — что тут недалеко есть прекрасный интернат для детей военнослужащих…

— Не беспокойся, дорогой, — успокаивала его мама. — Все будет хорошо. У меня всё под контролем.

Но в такой семье, как наша, все хорошо быть не может. Даже с такой организованной мамой и папой — мастером на все руки.

На снимке, сделанном в тот день, мы все вшестером стоим в ряд по росту — прямо как братья Дальтон^[1].

Папа вклеил эту фотографию в альбом и подписал: «Тулон, 1969 г. Первое сентября в нашей веселой семье». Подпись, конечно, странноватая, если судить по нашим лицам. Особенно по папиному. Именно в этот день он решил испытать свой новый фотоаппарат, который мог снимать с задержкой в несколько секунд, — папа тоже хотел быть с нами в кадре. Папа очень хороший врач, но всякие технические приборы почему-то не хотят ему подчиняться. Вот и в тот раз, когда фотоаппарат наконец-то щелкнул, папа так громко ругался, что теперь, смотря на снимок, кажется, будто слышишь его голос.

Одежду к школе мама заказала по каталогу: каждому по одинаковой рубашке и коротким штанам, от которых все тело чешется. Только разных размеров, конечно.

— Очень модные получились костюмчики и как раз по погоде, — предупредила она наше возмущение. — То что нужно к первому сентября!

Дедушка Жан и так уже прозвал нас «бандой лопоухих», а на этом снимке мы еще и в одинаковых рубашонках в дурацкую клеточку — просто воплощение стиля!

Справа — Жан А., Аристократ. Он постоянно чем-то недоволен и указывает остальным. А еще носит очки и очень не любит фотографироваться, особенно в коротеньких штанишках. В тот раз он «удался» как никогда. Если опубликовать где-нибудь этот снимок, когда Жан А. вырастет, невесту он себе точно не найдет! И пусть сейчас он говорит, что ему все равно и что он вообще терпеть не может девчонок. Все-таки приятного мало, согласитесь.

Рядом с ним — я, Жан Б., почти как Джеймс Бонд. Точнее, не совсем так. Вообще-то, почти как Булка, потому что люблю поесть, и это заметно по моему животу… По крайней мере, Жан А. так говорит. Он просто завидует — ведь я, когда вырасту, стану спецагентом, а он нет, потому что носит очки и не сдаст нормативы.

Мы с Жаном А. старшие, и на нас ложится все: это мы выполняем все важные поручения, делаем все важные дела, и это нам, в случае чего, за все попадает.

Третий на фотографии — Жан В., восемь лет, вечно Витает в облаках. На снимке видна только его челка, выглядывающая из-за обложки журнала с заголовком «Мы покорили Луну». Этим летом он начал читать комиксы и стал совсем рассеянным. Оттащить Жана В. от «Тинтина» невозможно даже ради фотографии в честь первого сентября. Теперь он везде ходит с комиксами под мышкой. Так, левой рукой придерживая журнал, правой он отвешивает тумаков нашему младшему, Жану Г., который то и дело норовит отобрать у него «Тинтина».

Жан Г., шесть лет, Гаденыш — головная боль нашей семьи. На снимке он с закрытыми глазами, потому что Жан В. только что влепил ему оплеуху.

Дальше малявки: Жан Д., который страшно картавит и разве что букву «Д» произносит сносно, и Жан Е. — Еж-крикун, потому что все время орет и волосы у него торчком. Оба еще не ходят в школу, но, чтобы они не чувствовали себя обделенными, мама и им купила колючие рубашечки в клетку и короткие штанишки.

Для фотографии Жан Д. взял Жана Е. на руки, а тот, пока позировал, радостно наделал в штаны. Потому-то Жан Д. и скривился, зажав нос, а Жан Е. обиженно орет во все горло.

— Чи-и-из! — крикнул папа, встав позади нас. — Улыбаемся, детишки! Сейчас вылетит птичка!

— А сто знатит «чи-и-из»? — поинтересовался Жан Д.

— Это на латыни, редиска! — ответил Жан А.

— Неправда, — вмешался я. — По-английски это значит «мармелад».

— Ма-а-ма-а-а-а, Жан Г. отнимает у меня моего «Тинтина», — закричал Жан В. и треснул Жана Г. по уху.

— «Тинтин» не только твой! — возмутился Жан Г.

— Дорогой, а почему не было вспышки? — спросила мама, которая ничего не понимает в технике.

— Попадись мне сейчас этот несчастный фотограф, втюхавший нам этот допотопный аппарат! — взорвался папа.

— Мама, Зану Е. пола сменить станиски! — пропищал Жан Д., еще сильнее зажав нос.

— У-э-э, — ныл Жан Е.

— Что ты там вякнул про мою дурацкую рубашонку? — прицепился Жан А.

— Очкариков не бью, — ответил я.

— Всё, на сей раз вам точно не поздоровится, — предупредила мама.

Чпок! В эту самую минуту фотоаппарат щелкнул.

Да уж, веселое начало учебного года, ничего не скажешь!

Первое сентября

Это первое сентября было не таким, как раньше. Во-первых, мы только переехали в Тулон. А во-вторых, я переходил из младшей школы в пятый класс.

— Вот увидишь, — стращал меня Жан А., — в старшей школе все о-о-очень строго. Одного моего одноклассника как-то оставили после уроков на целые сутки только потому, что он уронил линейку на математике! Игры кончились! Это тебе не детский сад. Твой месье Мартель по сравнению с нашими просто душка!

Месье Мартель — учитель четвертого класса, который был сначала у Жана А., а потом у меня. Стоило ему