ступил Христофору навстречу и воскликнул:

— Наконец-то! Уже минут двадцать жду, а мне же никогда — друзья ждут. Ну, давай!

— Я сегодня без денег… — еле пролепетал Тюлькин.

— Опять, мальчик, шутишь? — подошел к бедняге Балбес. — Забыл про мои ручки?

— Я отдам, — не на шутку испугался Христофор, — честное слово, завтра же отдам!

— Ну, гляди мне! — Балбес повел перед Христофоровым носом кулачищем. — Чтобы завтра отдал и с процентами — руб двадцать! А это — за моральную травму, компенсация. — Он сорвал с рубашки Тюлькина олимпийский значок и, сплюнув сквозь зубы, двинулся на спортивную площадку за школой, где его уже ждали дружки.

— Пойдем ко мне, — предложил расстроенному Тюлькину Васька. — В шахматы поиграем, кино посмотрим.

Христофор молча кивнул, и друзья двинулись к Ваське.

Тюлькин частенько после уроков заворачивал к нему. Они вместе учили уроки, обсуждали международные события, играли в шахматы, смотрели телевизор и, конечно, мечтали. Одним словом, совместных дел у них всегда хватало.

— Ты не переживай, — утешал друга Васька. — Как-то пройдет, не сегодня, так завтра. Не может же так быть всю жизнь. Кстати, чего ты последнее время не заходишь ко мне?

— Дела разные, — отмахнулся Христофор.

— Что-то ты от меня скрываешь, — обиделся Васька. — Конечно, если не хочешь, не говори. Но я же вижу: что-то у тебя неладно.

— Ничего особенного, — отмахнулся Христофор. — Просто я одну штукенцию придумал. Но надо еще проверить, пока рано говорить. — Тут он мечтательно возвел глаза вверх и добавил: — А когда получится, что задумал, — на весь мир прогремит имя Христофора Тюлькина!

— Ну что же, — улыбнулся Васька, глядя на просветлевшее лицо друга, — твори, выдумывай, изобретай. Я уже как-то потерплю.

Ребята сыграли партию, согласившись на ничью, и Христофор помчался домой. А Васька еще долго думал о друге.

Он прекрасно знал характер Христофора. Тот почти все свободное время только и делал, что выдумывал то летающую подводную лодку, то самомоющую пасту для посуды. Он был записан чуть ли не в десяток разных кружков, и поскольку времени у Христофора всегда было мало, он на самом деле никуда не ходил. И если честно, то из выдумок Тюлькина до сих пор путного ничего не получилось: слишком уж Тюля разбрасывался. Когда у него что-то сразу не получалось, он бросал работу и начинал новую. Через это почти все одноклассники несколько скептически относились к его изобретательским способностям: настоящий изобретатель, по их мнению, должен, кроме таланта, иметь еще и незаурядную силу воли.

Только Васька верил в будущее Христофора, потому что знал: талант — это от природы, а вот силу воли можно в себе воспитать. И он был убежден: рано или поздно Христофор непременно изобретет что-то очень и очень выдающееся, нечто такое, чем удивит весь ученый мир!

Глава третья. Знаменитая клюшка

Дома Христофор достал из своего тайника под ступенями, что вели в дом, общую тетрадь с надписью «Научные идеи, открытия, наблюдения и результаты экспериментов». В нем он записывал все свои идеи, над которыми мечтал поработать в ближайшее время. Здесь были схемы межпланетных телефонов, чертежи удивительных механизмов и машин, вырезки из газет, где говорилось о тех или иных тайнах, еще не раскрытых наукой. Туда же Христофор записывал мысли и афоризмы выдающихся ученых, которые вылавливал из книг и журналов. Тюлькин зашел в дом, медленно пролистал тетрадь до последней страницы, провел по ней нежно рукой, а потом вверху, отступив несколько строк, записал красным карандашом:

USK-XT

После этого он покашлял солидно в кулачок и задумчиво уставился взглядом в потолок.

Сегодня Христофор Тюлькин, по его мнению, сделал гениальное открытие и смело стучал в двери всемирной, громкой и такой сладкой и щемящей славы, — аж дыхание перехватывало! Все, к чему он прикасался до сих пор своими талантливыми руками, сейчас по сравнению с его последним изобретением казалось ничтожными забавами дошкольников.

Христофор Тюлькин — вслушайтесь только, как звучит теперь это имя! — изобрел USK-XT, или, если расшифровать эту запись, — «Универсальный суперклей Христофора Тюлькина»!

Для названия клея Христофор решил взять латинские буквы, потому что из научных журналов и книг знал, что именно так ученые всего мира называют и кодируют свои открытия и изобретения. Свое же имя и фамилию он закодировал нашими буквами из двух соображений: во-первых, чтобы все в мире знали — USK изобрел не кто-то там за границей, а именно он, Христофор Тюлькин, советский школьник; во-вторых, когда уже по искренности, он не знал точно, как записать латинскими знаками букву «X», да и не чувствовал в этом острой необходимости — ведь она и так была похожа на латинский «Икс», а «Т», как известно, и на латыни пишется так же.

Изобрести USK Христофору пришло в голову случайно. Дело в том, что в конце февраля у него сломалась клюшка, с помощью которой он намеревался в конце концов преодолеть свое равнодушие к спорту. Точнее, не сама сломалась, а ее сломали, и ни кто иной, как Балбес.

Клюшка в Тюлькина была необычная, даже, можно сказать, драгоценная, ее привез Христофору из Киева родной дядя, а ему подарил эту клюшку нападающий знаменитой хоккейной дружины киевского «Сокола»!

Все ребята просто бредили этим сокровищем. Они готовы были отдать что угодно, чтобы хоть несколько минут подержать в руках эту волшебную клюшку — легонькую, как перышко, но прочную, словно сталь.

И Христофор никогда не отказывал ребятам. Всем, кто хотел, он давал ее по очереди во время хоккейных баталий на спортплощадке школы. И тот счастливец, что держал ее в руках, непременно забрасывал в ворота соперников одну, а то и две шайбы. Зная такое свойство клюшки, Христофор пристально следил, чтобы ребята одной команды не играли ею больше, чем парни второй, потому что тогда шансы команд были бы неравноценными!

И вот однажды на очередной встрече двух давних соперников — команды седьмого «А» и восьмого «Б» — клюшка попала в руки Балбеса. Тот играть совсем не умел, но заболел защитник восьмиклассников, заменить было не кем, — вот и выставили Балбеса, возлагая надежды на его рост и вес.

Тюлькин, который за часами следил, чтобы игроки не задерживали клюшку, отсчитал положенные две минуты и крикнул Семену, чтобы отдал ее соперникам. Но Балбес лишь пренебрежительно отмахнулся — мол, отстань, Тюля — и клюшки не отдал: он ужасно сердился, что даже с помощью такого волшебного орудия не смог, как ни силился, забросить семиклассникам ни одной шайбы!

Игра, разумеется, сразу прекратилась,