ЛитВек: бестселлеры недели
Бестселлер - Дмитрий Евгеньевич Крук - Никола Тесла. Пробуждение силы. Выйти из матрицы - читать в ЛитвекБестселлер - Эллен Ох - Невидимый друг - читать в ЛитвекБестселлер - Вера Олеговна Богданова - Сезон отравленных плодов - читать в ЛитвекБестселлер - Стивен Кинг - Билли Саммерс - читать в ЛитвекБестселлер - Вячеслав Николаевич Курицын - Полка. О главных книгах русской литературы - читать в ЛитвекБестселлер - Филип Киндред Дик - Сдвиг времени по-марсиански - читать в ЛитвекБестселлер - Дебора Фельдман - Исход. Возвращение к моим еврейским корням в Берлине - читать в ЛитвекБестселлер - Марисса Мейер - Лунные хроники - читать в Литвек
Литвек - электронная библиотека >> Кирилл Владимирович Ковальджи >> Лирика и др. >> Звенья и зёрна >> страница 2
немеркнущий мираж
То пространство, где мы жили,
Стены сбросивший метраж
…Был приезжим я когда-то,
Но в меня вплела Москва
Обретенья и утраты,
Нити личного родства.

Новобранец

Это мой сын в казахстанской степи
ночью стоит на посту,
весточку маме он шлет по цепи
звезд — через их высоту:
— Здесь ни друзей, ни Москвы, никого,
ветер на тысячи верст.
В этом пространстве от мира сего
нет ничего, кроме звезд.
Снег завивается, пусто, темно.
Шапка, шинель, воротник…
Мама, хоть холодно мне, а тепло,
видишь, окно и ночник.
Вечером шел, улыбнулся казах,
яблоко дал и сказал:
«Вот у дороги тот низенький дом.
Ты не смущайся, что рано уснем:
двери открыты всю ночь — для тебя,
чайник на малом огне — для тебя…»
Светит ночник, как земная звезда.
Этого мне не забыть никогда.

«Я своими руками хочу развести…»

* * *
Я своими руками хочу развести
друг от друга подальше
саблю и горло,
пулю и сердце,
топор и тополь,
пламя и знамя,
любовь и кровь, —
постойте, не смейте
притягиваться
и рифмоваться!

«После боя — как до боя — снова…»

* * *
                 После боя — как до боя — снова
                 солнце и небес голубизна.
                 Тишина над полем Куликовым
                 и над Бородинским тишина…
………………………………………………
Разрушитель всегда расторопней строителя,
но его торжество — поражение:
распадается след разрушений,
и от тысячи войн
на земле не осталось следов,
зеленеет трава,
солнце в окнах домов,
жизнь свои утверждает права.
…если только забыть,
что мы в веке двадцатом
и в руке разрушителя
появился невидимый атом…

Заклятье

У преступника руки не связаны,
он гуляет и пьет вино, —
пусть неузнанным, безнаказанным
до поры остается, но
заражается смертью убийца,
кровь его разъедает ржа,
все дела его тленом отмечены,
а глаза, как лишай, обесцвечены,
и лишается духа душа.
Знак бессмертия в нем изуродован,
и его самого без следа
небо в звездах,
                       земля и вода
отлучают от хоровода,
исключают из круговорота
мироздания
                  навсегда.

«Кто за себя любимую любить…»

* * *
Кто за себя любимую любить
поручит?
      Но придумано удобство:
другому можно приказать убить…
Какое над зверями превосходство!
Учить моральным нормам с высоты
теории —
      не так уж это сложно.
Я посмотрю:
      а что позволишь ты
себе,
      когда себе позволить можно?
Что может клен себе позволить?
      Он
листвой листает собственный закон.
У клена нет проблем. Он без затей
осуществляет то, к чему назначен.
А у людей полным-полно идей
взамен путей к единственной задаче:
наращивать не силу, а добро.
Как это злободневно,
      как старо!
Все за прогресс.
      Откуда ж черный дым?
Освенцим, Хиросима…
      В самом деле —
предела нет возможностям людским,
а в самый раз подумать о пределе!
Двадцатый век
      почти изжит и прожит,
но всё для всех
      решит его итог:
не то, чего достичь уже не сможет,
а что себе позволить он
      не смог.

«Философская шпаргалка…»

* * *
Философская шпаргалка
не рифмуется с душой.
Истина пряма как палка,
мир, однако, — шаровой.
Равновесье — на пределе,
а качанью нет конца,
и качаются качели
и раскачиваются…

«Вот Рим, властитель мира…»

* * *
Вот Рим, властитель мира,
      который перерос
себя, свои победы,
      окраину не видит,
где в тихом Вифлееме
      рождается Христос,
и знать о том не знает
      прославленный Овидий.
Певца любви нескромной,
      творца «Метаморфоз»,
на край другой забросит
      опальная галера…
Христос еще подросток.
      В империи склероз.
Незримо
      не из Рима
      взошла иная эра.

«Как же так случилось, Византия?..»

* * *
Как же так случилось, Византия?
Пестовала прописи святые…
От тебя за все за тыщу лет
Не остался ни один поэт.
Как ты умудрилась, Византия,
Просуществовать бесплодный срок?
Не остался ни один вития,
Ни один ученый и пророк.
Ни тебе Евклида, ни Платона,
Ни тебе Гомера, ни Назона…
Потому ударил час последний
И чужой народ в твоем дому,
Бессловесный призрак потому
Мается тоской тысячелетней…

Исповедь левши

Я был от рожденья левшой,
но приспособился к большинству,
когда стал большой…
Вот так и живу.
Произошла согласовка,
наладилась некая связь,
но переполюсовка
мне даром не обошлась.
Переводчиком приспособлен
к этому и тому,
всех я понять способен,
себя не пойму.
Где левое-правое космоса?
Я мир в голове несу,
как два полушария глобуса,
удерживаю на весу.