флигеле, что притулился во дворе дома Кривых, устраивались встречи с подпольщиками Уфы, Екатеринбурга, Миньяра. Приезжали они по подложным паспортам и «снимали» временно флигель. Жили как чужие случайные люди.

Сохранилось донесение жандармского чиновника о лицах, посетивших дом Кривых и не внушающих доверия.

После Февральской революции Соня Кривая избирается в руководящие органы профсоюза медицинских работников, работает по сплочению партийных рядов в Троицке, Челябинске. Несмотря на молодость, пользуется большим авторитетом среди рабочих.

26 октября 1917 года Уральский областной Совет известил все города и заводы Урала: в Петербурге победила социалистическая революция! В тот же день Совет рабочих и солдатских депутатов в Челябинске взял власть в свои руки.

Вслед за установлением власти Советов началась созидательная работа по ее организации и упрочению. Молодая коммунистка Софья Кривая принимает в ней самое активное участие. В начале 1918 года большевики Челябинска избирают ее членом городского комитета РСДРП(б).

1 Мая 1918 года в городе состоялся первомайский митинг. Вот что вспоминал о нем позднее его участник известный советский писатель Ю. И. Либединский:

«От имени союза учащейся молодежи «Третий Интернационал» я выступил тогда на первомайском митинге и говорил, что мы — будущая интеллигенция, которая до конца пойдет с рабочим классом и крестьянством.

Да, я давал тогда обещание, а на трибуне стояли челябинские большевики — Елькин, Васенко, Колющенко, Соня Кривая. Никто из них, так рвавшихся в будущее, не пережил двух тяжелых — восемнадцатого, девятнадцатого годов. Дутовский фронт, белый офицерский самосуд, контрразведчики покончили с ними. Но их именами называются улицы в родном Челябинске, и, отправляясь на великую битву с врагами социалистического Отечества, я в воображении вновь прохожу мимо них, стоящих на маленькой трибуне. Чернявый Елькин в блестящей кожаной куртке, небритый Колющенко — у него наружность заводского рабочего. Солнце в кудрях Сони и синий весенний лед внизу по реке Миасс…»

Кипучая натура Сони не оставляла ее в покое. Соня работает в партии и профсоюзах, выбирая себе наиболее трудные участки. Вот почему, когда поднял мятеж чехословацкий корпус, она сказала без колебаний:

— Я остаюсь. Здесь я нужнее для партии.

Белый террор

Все произошло настолько стремительно, что поначалу многие даже не поверили в свершившееся:

— Ложились спать при Советской власти, а проснулись при белочехах.

Никто еще не знал, что способствовало столь быстрому перевороту власти. Не знали челябинцы, что эсеры и меньшевики создали в городе свой подпольный комитет, вошли в сговор с белочехами. Их люди были заблаговременно и тайно расставлены и ждали начала мятежа.

Как только город был захвачен чехами, вылезло из нор русское контрреволюционное офицерство. Оно собралось в одном из домов. Верховодил полковник Сорочинский. Он был вне себя. Оказывается, большевики провели массовый митинг рабочих и служащих станции Челябинск.

— Как это могло случиться? Где были наши люди? — негодовал полковник.

— Большевики опередили нас.

— Что значит опередили? А для вас, капитан, есть особое задание, — обратился Сорочинский к капитану Савицкому. — Первое, что надо сделать вам со своими людьми, — это разгромить городской комитет большевиков. Главное — захватить их списки. По имеющимся у нас сведениям большевиков в городе более двух тысяч человек. Добудем списки — арестуем и уничтожим всех. Их горком расположен вот здесь, — указал полковник место на схеме города. — Операция должна быть проведена быстро.

По городу прокатилась волна арестов. А за каждым арестом — жестокая расправа. Были арестованы член городского комитета партии и президиума Совета Д. В. Колющенко, начальник штаба охраны города М. А. Болейко, депутаты Совета Ш. А. Гозиосский, В. И. Могильников, П. Н. Тряскин.

В ночь на 3 июня контрразведка белых передала их в руки казаков, якобы для отконвоирования в тюрьму.

По дороге у ручья Игуменки произошла кровавая расправа.

* * *

Опорным пунктом белых являлась станция Аргаяш, захваченная еще 27 мая. Первоначально белочехам не удавалось продвинуться дальше этой станции. В районе Аргаяша, как вспоминал Л. М. Ильинский, бывший комиссар просвещения в Челябинске, Е. Л. Васенко должен был перейти линию фронта и перебраться в Екатеринбург, где еще 29 мая был образован революционный штаб Уральской области.

Перед отъездом из Челябинска Е. Л. Васенко встретился с С. А. Кривой.

— Как условились, Софья Авсеевна, на вас возлагается организация связи. Назначьте, куда прибыть связному из Екатеринбурга.

— Явка в зареченской аптеке. Спросить меня. Пароль: «Есть ли микстура по рецепту доктора Мазина?» Отзыв: «Микстуры нет, есть порошки». На обертке будут указаны время и место встречи.

И вот теперь на станции Аргаяш, сидя на траве с солдатами и штатскими пассажирами, Евдоким Лукьянович ждал связного.

Станционный колокол отбил прибытие еще одного эшелона.

— Не будет ли спички, солдат?

— Спички? Нет. Есть зажигалка.

Перед ним стоял проводник. Теперь предстояло, не теряя друг друга из виду, выбраться с территории станции. И тут вдруг все задвигались, заспешили. Васенко и проводник попали в людской поток. Проводник успел все же передать:

— До наших две версты.

Это были его последние слова. Их разъединили. Впереди в два ряда стояли казаки, а серая людская масса проходила посередине. Облава. Вот почему все засуетились.

— Стоп, большевичок! А я тебя знаю, — раздалось над самым ухом Васенко.

Евдоким Лукьянович тоже признал казака. По хищному прищуру глаз. Он не знал ни фамилии его, ни имени. Помнил только эти глаза.

Встретились они первый раз несколько месяцев назад. Со станции Челябинск на станцию Потанино двигался эшелон белоказаков. Это были семеновцы, они рвались в Сибирь. Вооружение — винтовки, пушки, пулеметы — в Челябинске отказались сдать. Васенко решил перехватить их в районе копей. Туда и приехал, встретился с горняками:

— Теперь вся надежда на вас, товарищи.

Двести вооруженных шахтеров-красногвардейцев не побоялись выступить против тысячи обученных солдат. Залегли в месте, где должен был остановиться эшелон. Васенко дал распоряжение отцепить паровоз якобы для заправки водой и угнать его в тупик. Сам он направился к штабному вагону. Здесь-то и произошла их первая встреча.

— Господин полковник занят, — преградил