мне грустно… Хочется работать больше, чтобы скорее кончилась война. Славик боится, что огромное расстояние нарушит нашу дружбу. Однажды Оля Митропольская привела мне чье-то изречение: «Разлука ослабляет слабое чувство и усиливает сильное». Я расстояний не боюсь».
Письмо Славы:
В полк Женя вернулась 20 марта. Потом одна за другой проходили армейские и дивизионные конференции и собрания штурманов полков, на них Женя сделала несколько докладов. Все это время она не летала и очень соскучилась по небу. Штурман полка не обязан летать на задания, но время от времени должен проверять работу летчиц, в особенности не очень еще опытных. В конце марта такие контрольные полеты Жене приходилось совершать очень часто, почти каждую ночь. Вечером 8 апреля решила лететь вместе с недавно пришедшей в полк летчицей Пашей Прокофьевой, на счету у которой уже было более 100 боевых вылетов. Жене предстояло сделать 645-й вылет. В тот вечер Женя сидела у самолетов в окружении своих молодых штурманят, которые только-только начинали самостоятельно работать. Она им рассказывала мифы и легенды, связанные с названием звезд и созвездий. Наше молодое пополнение слушало своего «наставника», что называется, раскрыв рот. Я тоже не удержалась, остановилась послушать Женю. — А вот как возникло название «созвездие Андромеды», — негромким голосом рассказывала Женя. — Эфиопская царица Кассиопея заявила, что ее дочь Андромеда красивее любой из прекрасных нимф моря — нереид. Нереиды обиделись и пожаловались Посейдону, и тот послал в страну эфиопов чудовище, пожиравшее людей. Жители страны гибли один за другим, и тогда оракул предсказал, это страна будет спасена, если чудищу отдадут Андромеду… В это время раздалась команда: «По самолетам!» Женя встала, за ней остальные. — Ну и что же, ее сожрало чудовище? — спросила одна из любознательных слушательниц. — Нет, нет, все обошлось благополучно, — поспешно, на ходу сказала Женя. — Вернусь — доскажу. Ну, желаю вам… На цель заходите как мы с вами договорились. И не торопитесь дернуть бомбосбрасыватель. Ночь сегодня тихая, цель разберете. Потом расскажете что и как. Экипаж Прокофьевой — Рудневой вылетел около полуночи. В десять минут первого ночи их самолет был над целью, над поселком Булганак. В это время заградительный огонь противника достиг наибольшей интенсивности. Летевшие за Женей и Пашей, в том числе и я, видели, как самолет попал в скрещение сразу шести или семи лучей, как он стал маневрировать и вдруг превратился в огненный шар. Шар падал, от него отваливались горящие куски, веером вылетели взорвавшиеся ракеты. На наших глазах горели подруги. Тогда я еще не знала, кто это. Повторялась страшная картина, виденная мною 1 августа 1943 года. Самолет упал и еще несколько минут догорал на земле гигантским костром. Вернувшись с задания, я узнала, что в этом костре погибли Паша и Женя. Весь полк оплакивал свою любимицу, нашу нежную, немного наивную, заботливую и ласковую, бесстрашную Женечку Рудневу, нашего милого звездочета, влюбленного в жизнь, звезды и своего Славика. Страшно было думать, что никогда не придется увидеть ее располагающую добрую улыбку, ее чистые задумчивые глаза, совсем не строевую, чуть сутулую фигуру. Не скажешь теперь: «Женя, расскажи что-нибудь. Что-то настроение неважное». И было нестерпимо горько от того, что никто из нас не мог помочь в ту минуту нашей любимой сказочнице. Если бы тогда у нас были парашюты! Только в Белоруссии полк их получил. Женя выполнила присягу и клятву, данную самой себе еще в школе. Никогда она не бросала слов на ветер, даже если эти слова произносила только для себя. Ради освобождения родной страны Женя сделала очень много. В общей сложности она провела в воздухе под обстрелом 796 часов, сбросила на
«…Мне пришло 18 писем, из них пять от тебя! Я счастливейший человек… Ты пишешь, что хотела бы твое 24-летие встретить в Москве. Изволь, твое желание для меня — приказ. Лишь бы ты и я остались живы… Ты интересуешься, что сказала мне на прощанье Динулька?! Она мне сказала только то, что может сказать хорошая подруга о своей лучшей подруге. …Как ты образно выражаешься: «Не раздумывая, вниз головой кинулась в пропасть, решила мои слова не подвергать сомнению». И ты не ошиблась. Ты не ошиблась!!! Расцеловал бы тебя нежно и крепко! Ты называешь меня «мой маленький славный Славик». Сколько нежности в этих словах».Из дневника Жени:
«5 марта 1944 г. В который раз перечитала «Как закалялась сталь». Раньше я не думала о конце этих слов. «И надо спешить жить. Ведь нелепая болезнь или какая-нибудь трагическая случайность могут прервать ее. Надо спешить жить. Жить в самом высоком, в самом святом смысле этого слова».
645-Й БОЕВОЙ ВЫЛЕТ
С приходом весны советские войска усилили натиск на врага, вцепившегося в Керченский полуостров. В марте — в начале апреля гул авиационных моторов не затихал над Керченским проливом. Туда и обратно проносились днем тяжелые бомбардировщики, штурмовики, истребители, а с наступлением сумерек и до рассвета работала ночная бомбардировочная авиация. Для женского полка это были ночи «максимум». Погода благоприятствовала полетам. Радиус действия авиации значительно увеличился. Вместе с другими полками мы наносили удары по железнодорожной линии Керчь — Владиславовка, бомбили укрепления фашистов, аэродром Багерово, танки, живую силу. Трудные это были полеты. За зиму враг значительно укрепил свою противовоздушную оборону и упорно держался за крымский плацдарм. В конце марта Женя побывала на Малой земле, на плацдарме, который наши войска захватили на Таманском полуострове еще в ноябре 1943 года. Ей — штурману полка — было поручено наблюдать за эффективностью бомбометания женских экипажей. Впервые Жене представился случай увидеть войну с земли, побывать на так называемой линии соприкосновения. В дневнике Женя записала:«…Была в 40 метрах от врага — на самой передовой. Если не нагнуться, сейчас же свистят пули снайперов. Землянка командира взвода, лейтенанта, маленькая, темная, с голыми нарами, у входа следы недавнего прямого попадания снаряда. А сейчас сижу в землянке полковника. Электричество. Радио. Играет гавайская гитара.Думаю о тебе, Славик».И где-нибудь в землянке иль в избе,У жизни и у смерти на краюЯ чаще буду думать о тебеИ ничего, мой друг, не утаю…
В полк Женя вернулась 20 марта. Потом одна за другой проходили армейские и дивизионные конференции и собрания штурманов полков, на них Женя сделала несколько докладов. Все это время она не летала и очень соскучилась по небу. Штурман полка не обязан летать на задания, но время от времени должен проверять работу летчиц, в особенности не очень еще опытных. В конце марта такие контрольные полеты Жене приходилось совершать очень часто, почти каждую ночь. Вечером 8 апреля решила лететь вместе с недавно пришедшей в полк летчицей Пашей Прокофьевой, на счету у которой уже было более 100 боевых вылетов. Жене предстояло сделать 645-й вылет. В тот вечер Женя сидела у самолетов в окружении своих молодых штурманят, которые только-только начинали самостоятельно работать. Она им рассказывала мифы и легенды, связанные с названием звезд и созвездий. Наше молодое пополнение слушало своего «наставника», что называется, раскрыв рот. Я тоже не удержалась, остановилась послушать Женю. — А вот как возникло название «созвездие Андромеды», — негромким голосом рассказывала Женя. — Эфиопская царица Кассиопея заявила, что ее дочь Андромеда красивее любой из прекрасных нимф моря — нереид. Нереиды обиделись и пожаловались Посейдону, и тот послал в страну эфиопов чудовище, пожиравшее людей. Жители страны гибли один за другим, и тогда оракул предсказал, это страна будет спасена, если чудищу отдадут Андромеду… В это время раздалась команда: «По самолетам!» Женя встала, за ней остальные. — Ну и что же, ее сожрало чудовище? — спросила одна из любознательных слушательниц. — Нет, нет, все обошлось благополучно, — поспешно, на ходу сказала Женя. — Вернусь — доскажу. Ну, желаю вам… На цель заходите как мы с вами договорились. И не торопитесь дернуть бомбосбрасыватель. Ночь сегодня тихая, цель разберете. Потом расскажете что и как. Экипаж Прокофьевой — Рудневой вылетел около полуночи. В десять минут первого ночи их самолет был над целью, над поселком Булганак. В это время заградительный огонь противника достиг наибольшей интенсивности. Летевшие за Женей и Пашей, в том числе и я, видели, как самолет попал в скрещение сразу шести или семи лучей, как он стал маневрировать и вдруг превратился в огненный шар. Шар падал, от него отваливались горящие куски, веером вылетели взорвавшиеся ракеты. На наших глазах горели подруги. Тогда я еще не знала, кто это. Повторялась страшная картина, виденная мною 1 августа 1943 года. Самолет упал и еще несколько минут догорал на земле гигантским костром. Вернувшись с задания, я узнала, что в этом костре погибли Паша и Женя. Весь полк оплакивал свою любимицу, нашу нежную, немного наивную, заботливую и ласковую, бесстрашную Женечку Рудневу, нашего милого звездочета, влюбленного в жизнь, звезды и своего Славика. Страшно было думать, что никогда не придется увидеть ее располагающую добрую улыбку, ее чистые задумчивые глаза, совсем не строевую, чуть сутулую фигуру. Не скажешь теперь: «Женя, расскажи что-нибудь. Что-то настроение неважное». И было нестерпимо горько от того, что никто из нас не мог помочь в ту минуту нашей любимой сказочнице. Если бы тогда у нас были парашюты! Только в Белоруссии полк их получил. Женя выполнила присягу и клятву, данную самой себе еще в школе. Никогда она не бросала слов на ветер, даже если эти слова произносила только для себя. Ради освобождения родной страны Женя сделала очень много. В общей сложности она провела в воздухе под обстрелом 796 часов, сбросила на