рыданиями, а я чувствовала, как меня с ног до головы охватывает дрожь. Чувствовала, как корежится и ломается что-то внутри. Возможно, это ломалась моя судьба?..

– Бель, не говори ничего маме и папе, – рыдала Роза, – пообещай. А то нас разделят и мы не сможем больше играть…

– Конечно, – прошептала я, по-прежнему ничего не понимая, – я не скажу…

Я не хотела расстраивать маму и папу, им сейчас и так тяжело. Поэтому я пообещала себе молчать и попытаться жить как прежде. Но только больше я никогда не называла себя красавицей и не играла в принцесс.

Все более-менее успокоилось. Через неделю мы трое уже и не вспоминали о том, что произошло. «Проклятие – такая штука, что неизвестно, когда оно сбудется. Может, через год, может, через десять лет. Если не было сказано «немедленно» или «сейчас же», то оно может отодвинуться на неопределенный срок», – успокаивали мы себя, сидя тихонько втроем в моей комнате.

****

Последний раз мама к нам пришла совсем потухшая. Ее волосы потеряли свой блеск, кожа приобрела сероватый оттенок. Болезненная, какая-то неестественная худоба согнула ее тонкую изящную фигурку. Мы все собрались в библиотеке и тихонько сидели, слушая ее наставления. И почти ничего не запомнили. Только, что нужно быть послушными, любить папу, не ругаться, не злиться, не проклинать…. И так далее. Внутри меня поселилась острая колючая боль. Она разрывала внутренности, не давала думать и внимать словам, которые говорила мама. Я вдруг осознала, что вижу ее в последний раз. Мне было одиннадцать, но за один вечер я повзрослела.

****

Через год после смерти мамы Анна вышла замуж. Ее посватал наш сосед–маг, он был партнером папы и покупал у него золото и руду. Правда, ему было уже за сорок и у него было трое детей от первой жены, но Анна дала свое согласие на брак. Сыграли пышную свадьбу. Я сломала глаза, пытаясь рассмотреть сверху, из своего окошка на башне, роскошную карету и пышное белое платье невесты. Белое пятно обернулось и помахало мне рукой. Я помахала в ответ, но, боюсь, с такого расстояния увидеть что-то было невозможно.

Мне было жаль, что Анна ушла. Она была самой спокойной и уравновешенной из всех нас. Всегда благовоспитанна, сдержанна и безмятежна. Она могла погасить любую вспышку злости или раздражения, умела успокоить и приласкать.

После смерти мамы папа долгие месяцы ни с кем не разговаривал, погрузился в свое горе и не обращал внимания на детей. Так что на год Анна стала главой семьи. Потом, спустя некоторое время, папа потихоньку стал приходить в себя. Начал интересоваться работой, рудником, плавильней. Заходил к нам, разговаривал. Правда, когда видел меня, будто впадал в ступор и не мог оторвать от меня взгляда. Но прошло и это. К нам стал наведываться наш сосед-маг. И вскоре Анна дала свое согласие на свадьбу.

Уже почти два года я живу одна. Сначала Роза надела браслет, через год – Николя. Даже няня уволилась и уехала из нашего замка искать лучшей доли. Иногда брат с сестрой приходили в гости, но чаще я оставалась в одиночестве. У них появились новые увлечения. Роза выбирала жениха, а Николя осваивал папин рудник, учился добывать руду.

В моем распоряжении оказались все восемь комнат, большая библиотека, танцевальный зал и купальня. Совсем скоро мне исполнится шестнадцать и я выйду из башни. На меня оденут браслет и я стану жить среди людей. Возможно, даже выйду замуж.

Папа, когда последний раз приходил, сказал, что уже несколько богатых молодых людей интересовались у него, когда я выйду из башни и они смогут официально за мной ухаживать…

– Слухи о твоей красоте разошлись по нашему краю, Бель, – грустно улыбнулся папа, – не нужно даже слать портретов. Я уже устал всем объяснять, сколько тебе лет.

– Па, – прижалась ласково я к нему, – я не хочу уезжать. Дай мне хоть немножко времени пожить с тобой, с Николя, с Розой…

– Конечно, Бель, – погладил меня папа по голове. – Ты моя красавица и я не отдам тебя первому встречному. Годик-два поживешь с нами, а потом можно думать и о приданом…

Папа ушел.

«Не много же времени я себе выпросила», – подумала я расстроенно.

Мне не хотелось замуж. Не хотелось сразу же попасть в еще одну тюрьму, только с незнакомыми людьми. Хоть мама и твердила постоянно, что предназначение любой девушки – удачно выйти замуж и родить детей (чем больше, тем лучше), что-то я не очень прониклась этой идеей.

Я хотела чего-то такого, чего и сама не знала. Хотела изменить наше мироустройство, избавить мир от проклятий. Хотела ничего не бояться, жить спокойно и безмятежно. Хотела увидеть, узнать, прочувствовать огромный бескрайний мир, который манил меня из окна башни. Хотела стать свободной.

Я понимала, что возможностей что-то изменить у меня мало. Кто я? Молодая неопытная шестнадцатилетняя девушка, слабенький маг. Что я могу? Что в моих силах? Если Создатель сделал наш мир таким, то кто я против него?

Я часами сидела возле окошка и смотрела на раскинувшиеся внизу луга и рощи. На птиц, парящих в вышине, на густой неприступный лес, темнеющий за холмом. Нашу ограду огибала грунтовая дорога, она петляла между полями и уходила на север. На ней я иногда видела повозки моего отца, везущие на рынок золотые и серебряные заготовки.

Моими самыми лучшими друзьями стали книги. Десятки, сотни, тысячи книг. Они учили меня жить, объясняли, показывали, советовали. Я читала все подряд. Одни книги я проглатывала, не разжёвывая, быстро и жадно. Другие смаковала, как деликатес, читая несколько раз подряд одну страницу. Разбирая по буквам, по фразам каждую строчку. Находя тайный смысл и открывая для себя вселенную. Как я уже сказала, свободного времени у меня было предостаточно.

Иногда я часами рассматривала себя в зеркало и пыталась найти, вычленить те черты, которые делали меня красавицей. Я сравнивала себя с портретами принцесс в книгах, с внешностью своих сестер, с подлинной и непререкаемой красотой нашей матери, оставшейся в моей памяти самой красивой женщиной на свете. Трогала кончиками пальцев длинные густые ресницы, проводила линию по изогнутым бровям, улыбалась так, чтобы на щеках появились ямочки, по-детски надувала губы… Была ли я тщеславной? Возможно. Красота сопровождала меня всегда. Мама нам с Розой часто говорила, что красота – это единственное оружие, которое доступно нам, женщинам, в этом уродливом мире. И получается, что я вооружена