крепостных — не давал такого быстрого эффекта к накоплению золота, как грабительские войны. «Недаром высятся грозные стены вокруг новых укрепленных городов»^[1].

Но человеческая фантазия открывала еще один путь к неограниченному получению золота: путь превращения одних неблагородных металлов в другой — благородный, в золото. Как известно, уже в глубокой древности под звездным небом Ассирии и Вавилонии родилась астрономия. Первые исследователи путем наблюдения светил, их положения и движения на «своде небесном» установили существование определенной связи между Землей и небом. Явление сна, приходящееся на темную часть суток, смена времен года по мере движения Солнца на небе, зависимость морских приливов от положения Луны и целый ряд подобных явлений натолкнули затем наблюдателей на мысль, что все явления и вещи на земле имеют непосредственную связь с небом и его светилами. Так возникает астрология — «искусство» предсказывать будущие события и, в частности, судьбу человека по положению светил на небесном своде^[2].

По «учению» астрологов, светила производят таинственное влияние и на металлы, которые, согласно этому «учению», рождаются от лучей небесных планет. А так как в древности число известных планет равнялось числу известных металлов, то каждой планете и «заведующему» этой планетой божеству приписывался один какой-либо металл.

Вот почему круг с точкой в центре , являвшийся у древних египтян и вавилонян символом солнца, божественности и совершенства, в то же время являлся символом золота как совершенного и благородного металла. Луну, которую наблюдали то в виде узкого лезвия серпа, то полного диска, сверкавшего как бы серебристой поверхностью, изображали, как и символизирующий ее металл — серебро, знаком полумесяца .

В более позднее время египтяне, перенявшие астрологию у вавилонян, изображали вращение небесных тел как восхождение по семи лестницам через семь ворот, из которых первые были из свинца, вторые — из олова, третьи — из меди, четвертые — из железа, пятые — из ртутного сплава, шестые — из серебра, наконец, седьмые — из золота.

Еще позднее греки, олицетворяя в планетах своих богов, дали металлам те же обозначения, которые служили символами для обозначения характерных признаков этих богов. Так, признаки бога войны Марса — копье и щит, изображавшиеся знаком  — служили символом железа. Характерный признак бога Юпитера — молния, имевшая знак , — служил символом блестящего олова. Сатурн, имевший знак  служил для обозначения свинца, а быстроногий посланник богов Меркурий, обозначавшийся знаком , — символом подвижной ртути. И, наконец, своеобразный признак богини Венеры — ее зеркало  — был присвоен меди по той лишь причине, что Венера якобы возникла из морской пены у берегов Кипра, известного залежами медной руды.

Так появились первые символы для обозначения первых известных в те времена металлов. Этими знаками пользовались египтяне и греки, персы и арабы. От арабов эти знаки внедрились в алхимию, где, сохранившись на протяжении веков, дополнялись многочисленными символами, произвольно вводимыми каждым алхимиком.

Алхимики верили, что металлы подобны живым существам, что они рождаются, живут и умирают в земле. Светила, по мнению алхимиков, оказывали влияние не только на рождение металлов, но и на дальнейшее их развитие и совершенствование. Конечным итогом совершенствования является будто бы образование золота. Однако различные причины мешают этому совершенствованию и получаются неблагородные металлы: медь, свинец, железо, которые можно усовершенствовать, т. е. превратить в золото. По учению Аристотеля, различие между золотом и другими металлами заключается лишь в количестве основных «принципов» — сухости, влажности, тепла и холода. Отыскание нужного сочетания этих «принципов» и составляет задачу алхимии. Решить же эту задачу возможно с помощью «философского камня». Каких только веществ и их смесей в самых разнообразных сочетаниях при различных условиях не перепробовали алхимики — от кусочков «небесных» камней — метеоритов до экскрементов вшей, от срезанных с пальцев умерших красавиц ногтей до растертых в порошок эмбрионов.

В поисках способов получения золота или «философского камня» алхимики проделывали неисчислимое количество опытов. Эти опыты позволили установить ряд фактов, послуживших основанием для создания новых алхимических «элементов» мира. Так, наблюдая способность ртути растворять (а тогда считалось — поглощать) в себе некоторые металлы и выделять их при нагревании, алхимики ввели в обиход отвлеченное представление о «философской ртути» как носителе металлических свойств. Способность серы соединяться со многими металлами, с образованием землистых масс, из которых при известных условиях (обжиг и т. д.) вновь выделялся металл, послужила поводом для появления в обиходе алхимиков нового «элемента» мира — «философской серы». Она являлась носителем изменяемости металлов от действия огня. Позднее в число алхимических «элементов» мира была включена «философская соль» — носитель вкуса, твердости, растворимости и вообще изменяемости от действия воды.

Но алхимические «элементы» мира, конечно, не могли способствовать развитию науки. Прогресс химических знаний был незначителен и определялся открытием отдельных химических соединений, случайно получавшихся в неисчислимом количестве опытов, связанных с поисками «философского камня». Схоластическая направленность знаний, слепой догматизм, метафизика, вера в колдовство, лженаучные теории астрологии, на которые опиралась алхимия, — все это было зданием на песке, и оно должно было неизбежно рухнуть.

Экономическая жизнь и дальнейшее развитие в городах таких отраслей промышленности, как металлургия, стеклоделие, красильное производство и др., становились невозможными без соответствующих практических данных химии. Алхимия же, запутавшись в поисках «философского камня» среди отвлеченных «элементов» мира — «ртути», «серы» и «соли» — не могла, конечно, удовлетворить практических запросов жизни. И все же «без алхимии не было бы и химии»