— Противоречит?

— Мы почитаем Богиню Змей, — пояснил Ретиф. — Ползать для нас — святотатство.

Он отмел переводчика в сторону и промаршировал к отдаленному столику. Остальные последовали за ним.

Посол, пыхтя, догнал Ретифа, когда они приблизились к дюжине простых табуретов напротив покрытых парчой мест для Восхитительного Ф’Кау-Кау-Кау.

— Господин Ретиф, будьте добры повидаться со мной по окончании банкета, — зашипел он. — А пока, я надеюсь, вы воздержитесь от дальнейших необдуманных выходок. Позвольте мне напомнить вам, что глава миссии здесь — я.

Сзади подоспел Маньян.

— Позвольте и мне присоединить свои поздравления, Ретиф, — сказал он. — Вы проявили большую находчивость.

— Вы с ума сошли, Маньян? — рявкнул посол. — Я крайне недоволен.

— Да я… я… — стал заикаться Маньян. — Я говорил, конечно же, саркастически, господин посол. Меня, естественно, тоже ошеломила его неслыханная самонадеянность.

Земляне заняли свои места, причем Ретиф — на самом краю. Стол перед ними являл собою голую зеленую столешницу с расставленными на ней мелкими оловянными блюдами.

Сидевшие за столом йиллы, иные в простом сером облачении, а иные в черном, молча взирали на них. Их состав постоянно обновлялся, когда тот или иной йилл подымался и исчезал без всякой видимой причины, а на его место садились другие. Волынки и свирели оркестра яростно визжали, и шушуканье йиллов за другими столами становилось все громче и громче, соперничая с ним. Рядом с послом вырос высокий йилл в черном. Все сидевшие поблизости йиллы замолкли, когда слуга налил поварешкой беловатый суп в самую большую из мисок перед земным посланником. Тут же за развернувшимся действием наблюдал вездесущий переводчик.

— Этого вполне достаточно, — остановил посол Позер, когда миска переполнилась. Слуга-йилл вывалил в миску еще супа, и тот растекся по столу.

— Будьте добры обслужить других моих сотрудников, — распорядился посол. Переводчик что-то тихо сказал слуге, тот нерешительно перешел к следующему табурету и зачерпнул еще супа.

Ретиф следил, прислушиваясь к шепоту соседей. Теперь все сидевшие йиллы вытянули шеи, наблюдая за происходящим. Слуга быстро разливал суп, кося глазами по сторонам. Подойдя к Ретифу, он поднес к миске полную поварешку.

— Нет, — остановил его Ретиф.

Слуга заколебался.

— Мне не надо, — повторил Ретиф.

Подошел переводчик, сделал знак слуге, и тот снова потянулся с переполненной поварешкой.

— Мне ничего не нужно! — отчетливо произнес в наступившей тишине Ретиф. Он пристально посмотрел на переводчика. П’Той с миг отвечал ему таким же взглядом, а потом взмахом руки велел слуге убраться и пошел дальше.

— Господин Ретиф, — прошипел кто-то. Ретиф опустил взгляд. Посол наклонился вперед, испепеляя его взглядом, лицо его пошло алыми пятнами.

— Я вас предупреждаю, Ретиф, — прохрипел он. — Я ел овечьи глаза в Судане, ка све в Бирме, столетнего куга на Марсе и все прочее, что ставили передо мной в ходе дипломатической карьеры, и, клянусь мощами святого Игнаца, вы будете делать то же!

Он схватил что-то, отдаленно напоминавшее ложку и окунул это в миску.

— Не ешьте этого, господин посол, — посоветовал Ретиф.

Посол уставился на него, широко раскрыв глаза, а потом разинул рот и повел к нему ложку.

Ретиф встал, ухватился снизу за край стола и поднатужился. Громадная деревянная столешница поднялась и накренилась; блюда со звоном попадали на пол, а за ними с громовым треском последовал и стол. Молочный суп растекся по мозаичному полу. Пара шальных мисок с лязгом прокатилась через зал. Прозвенели восклицания йиллов, смешиваясь с придушенным криком посла Позера.

Ретиф прошел мимо вытаращивших глаза членов миссии к брызжущему слюной шефу.

— Господин посол, — обратился он. — Я хотел бы…

— Вы хотели бы! Да я вас в порошок сотру, юный негодяй! Вы понимаете, что…

— Пожалуйста… — вырос рядом с Ретифом переводчик.

— Приношу свои извинения, — сказал, вытирая лоб посол Позер. — Мои глубочайшие…

— Помолчите, — посоветовал Ретиф.

— Ч-что?!

— Не извиняйтесь, — разжевал Ретиф.

П’Той пригласил всех следовать за собой.

— Итемте, пошалусста.

Ретиф повернулся и, не говоря больше ни слова, последовал за ним.

Часть стола, к которой их подвели, была покрыта расшитой белой скатертью, заставленной тонкими фарфоровыми блюдами. Уже сидевшие там йиллы поднялись, взволнованно лопоча, и отошли, уступая место землянам. Одетые в черное йиллы на конце стола сомкнули ряды, заполняя опустевшие места. Ретиф первым уселся за стол, обнаружив рядом с собой Маньяна.

— Что здесь происходит? — обалдело спросил второй секретарь.

— Они подавали нам собачью еду, — спокойно ответил Ретиф. — Я подслушал одного йилла: они усадили нас за стол на места для слуг.

— Вы хотите сказать, что понимаете их язык?

— Я изучил его в пути — во всяком случае, в достаточной мере…

Музыка грянула металлом фанфар, и в свободный центр квадрата стола прихлынула волна жонглеров, танцоров и акробатов, бешено жонглируя, танцуя и кувыркаясь. Набежали слуги, заваливая тарелки и йиллов и землян горами ароматно пахнущей пищи, наполняя тонкие бокалы бледно-пурпурным вином. Ретиф отведал йилльской еды. Та оказалась на редкость приятной на вкус. Говорить в этом гаме было невозможно, и Ретиф, наблюдая за ярко разодетыми артистами, с аппетитом ел.

* * *

Ретиф отвалился от стола, благодарный наступившему музыкальному затишью. Последние блюда унесли, а новые бокалы наполнили. Подуставшие артисты остановились для сбора брошенных пирующими толстых квадратных монет. Ретиф, отдуваясь, вздохнул — пир вышел редкостный.

— Ретиф, — обратился к нему в сравнительной (по крайней мере, можно было слышать друг друга) тишине Маньян. — Что вы там говорили, как раз перед тем, как заиграла музыка, о собачьей еде?

Ретиф посмотрел на него:

— Разве вы не заметили тут определенной системы, господин Маньян? Продуманной серии намеренных оскорблений?

— Намеренных оскорблений? Минуточку, Ретиф. Да, они народ неотесанный, пихаются, знаете ли, в дверях и тому подобное… Но… — Он с сомнением посмотрел на Ретифа.

— На вокзале они загнали нас на склад багажа. А потом приволокли нас сюда на грузовике для мусора.

— На грузовике для мусора!

— Только символически, конечно. Далее, провели они нас во дворец через вход для черного люда и выделили нам закутки в крыле для слуг. Потом нас усадили в конце стола, рядом с уборщиками класса кули.

— Вы, должно быть, ошибаетесь! Я имею в виду, ведь мы же, в