Дон Делилло Бегун

The Runner by Don DeLillo

Бегун завернул медленно, глядя, как утки собираются у пешеходного моста, где девочка рассеивала хлеб. Тропа грубо следовала очертаниям пруда, извиваясь сквозь рощи. Бегун слушал свое ровное дыхание. Он был молод и знал, что может быстрей, но не хотел портить ощущение легкости на умирающем свете, все голоса и шум дня выходили с ровным потом.

Мимо скользил трафик. Девочка брала у отца хлеб по кусочкам и тянулась через перила, раскрывая ладонь, будто показывая пять. Бегун проскользнул по мосту. В тридцати метрах впереди были две женщины, шли по тропинке, что вела к улице. Голубь просеменил по траве, когда бегун приблизился, наклоняясь для поворота. Солнце висело в деревьях за парковой дорогой.

Он пробежал четверть тропинки у западного берега пруда, когда с дороги съехала машина, спрыгнув на лужайку на склоне. Всколыхнулся ветер и бегун поднял руки, чувствуя, как воздух скользнул в футболку. Из машины вышел мужчина, быстро. Бегун минул старую чету на скамье. Они складывали газету, готовясь уходить. У берега расцветал пурпурный вербейник. Бегун решил сделать еще четыре круга, до грани усталости. Сзади что-то происходило, за правым плечом, прыжок на другой уровень. Он оглянулся на бегу, увидел встающую со скамьи старую чету, ничего не заметившую, и потом машину на траве, не на своем месте, и стоящую на покрывале женщину, глядевшую на машину, руки подняты, обрамляя лицо. Он повернулся вперед и пробежал мимо знака, на котором было написано о закрытии парка на закате, хотя здесь не было ворот, никак не запретить людям приходить. Закрывалось все только в уме.

Машина была старая и побитая, правое крыло покрыто медью и нержавейкой, и он услышал стаккато хлопков из выхлопной трубы, когда она отъезжала.

Он обогнул южный конец, глядя на двух мальчиков на велосипедах, пытаясь понять по лицам, что происходит. Они проехали мимо него, по бокам, и из наушников одного просочилась музыка. Увидел девочку и отца в конце мостика. Линию мазков света на воде. Увидел женщину на склоне, которая уже смотрела в другую сторону, на парковую дорогу, и еще три или четыре человека смотрели туда же, другие с собаками так и гуляли. Увидел машины, что неслись по шоссе на север.

Женщина — короткий широкий силуэт, застывший на покрывале. Она повернулась к людям, что двигались к ней, и стала звать их, не понимая, что они уже знали про ее беду. Теперь они были вокруг покрывала, и бегун видел их успокаивающие жесты. Ее голос был хриплым и плотным, с испуганными запинками. Он не разбирал, что она говорит.

У подножия легкого подъема тропинка была мягкой и влажной. Отец оглянулся на склон, рука вытянута, ладонью вверх, и девочка выбирает крошки хлеба и оборачивается к перилам. Ее лицо непроницаемо от предвкушения. Бегун достиг моста. Один из людей у покрывала спустился к тропинке и потрусил к ступенькам, ведущим на улицу. Он держал руку в кармане, чтобы из него что-то не выпало. Девочка хотела, чтобы отец смотрел, как она бросает хлеб.

За десять шагов до моста бегун увидел, что к нему под углом идет женщина. Она наклонила голову в надежде на разговор, как турист, который хочет спросить направление. Он остановился, но не совсем, постепенно поворачивая, чтобы они были друг к другу лицом, медленно возвращаясь назад по тропинке, ноги еще двигались в беге.

Она любезно спросила:

— Вы видели, что случилось?

— Нет. Только машину вообще-то. Секунды две.

— Я видела мужчину.

— Что случилось?

— Я уходила с подругой, она живет отсюда через улицу. Мы услышали машину, когда та переехала через бордюр. Более-менее бум по траве. Отец выскочил и схватил малыша. Никто не успел отреагировать. Сели в машину и исчезли. Я только и сказала: «Эвелин». Она побежала к телефону.

Он теперь бежал на месте, и она подошла ближе, женщина средних лет с нечаянной улыбкой.

— Я узнала вас по лифту, — сказала она.

— Откуда знаете, что это отец?

— Так всегда бывает, нет? Рожают детей, а сами не готовы. Не знают, во что влезают. Проблема за проблемой. Потом разбегаются или у отца проблемы с полицией. Разве так не постоянно? Он без работы, он наркоман. Однажды решает, что должен видеть ребенка чаще. Хочет поделить опеку. Думает целыми днями. Потом приходит и они ссорятся и он ломает мебель. Мать требует судебный запрет. Ему нельзя подходить к ребенку.

Они взглянули на склон, где на покрывале жестикулировала женщина. Другая держала ее вещи, свитер, большую платяную сумку. Недалеко рядом с тропинкой за чайками кружила собака, а те взлетали и снова приземлялись поблизости.

— Смотрите, как ей тяжело. Так все чаще и чаще. Молодые девушки. Не понимают. Им это предназначено природой. Сколько вы уже в доме?

— Четыре месяца.

— Есть случаи, когда они приходят и начинают стрелять. Гражданские мужья. Нельзя развестись и думать, что все будет нормально. Ребенка сложно вырастить, даже если есть деньги.

— Но вы точно не знаете, да?

— Я видела их и видела ребенка.

— Она что-нибудь сказала?

— Не успела. Он схватил мальчика и заскочил в машину. По-моему, она была совсем парализована.

— В машине еще кто-то был?

— Нет. Он посадил мальчика на сиденье, и они уехали. Я все видела. Он хотел поделить опеку, а мать отказалась.

Она была настойчива, щурилась на свету, и бегун вспомнил, как видел ее раз в прачечной, складывающей одежду с таким же прищуренным взглядом.

— Ладно, мы видим пострадавшую женщину, — сказал он. — Но я не вижу гражданского мужа, не вижу развода и не вижу судебного запрета.

— Сколько вам? — сказала она.

— Двадцать три.

— Так откуда вам знать.

Его удивила резкость в ее голосе. Он бежал на месте, неготовый и в поту, чувствуя, как из груди поднимается жар. Полицейская машина подпрыгнула на бордюре и все у покрывала обернулись и посмотрели. Женщина едва не упала в обморок, когда из машины вышел полицейский. Легким деловым шагом двинулся к группе. Казалось, ей хотелось упасть, нырнуть в покрывало и исчезнуть. Из нее вышел звук, отчаяние, и все придвинулись ближе, протянув руки.

Бегун использовал момент, чтобы оборвать диалог. Вернулся к своим кругам, стараясь восстановить рифму шага и дыхания. За деревьями на другой стороне пруда прошла путевая машина, проревел гудок. Он широко повернул у южного конца, чувствуя беспокойство. Увидел, как маленькая девочка ведет отца по узкой тропинке, ведущей на выход. Увидел вторую полицейскую машину далеко слева. Группка разбивалась. Пересек мост, пытаясь засечь женщину, с которой говорил. Утки плыли вихляющими линиями к рассеянному хлебу.

Еще два круга и хватит.

Он