- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (103) »
О. Н. Гильдебрандт-Арбенина «Девочка, катящая серсо…»
От составителя
К счастью, Ольга Николаевна Гильдебрандт-Арбенина (1897/98–1980) не осталась в тени знаменитых современников, с которыми ее свела судьба, — Н. Гумилёва, Ю. Юркуна, М. Кузмина, О. Мандельштама, Н. Евреинова, В. Мейерхольда… Ею восхищались, вдохновлялись, в нее влюблялись, ей посвящали стихи и писали проникновенные письма. Но главное, тот образ, который она сама подарила нам в своем творчестве, продолжает восхищать и поныне. Безусловно, наиболее яркая и самобытная сторона личности Ольги Гильдебрандт — ее живопись. Несмотря на отсутствие художественного образования (а может быть, и благодаря этому) Гильдебрандт во множестве акварелей и живописных «дощечек» сумела создать своеобразное воплощение детской (девической) грезы — удивительный, хрупкий мир, сочетающий в себе наивность детского рисунка и благородную грацию «ар деко». «Косноязычное красноречие» ее работ вызывало восхищение ценителей и признание профессионалов еще в 1920-е годы.Что это: заумная Флорида?
Сон, приснившийся Анри Руссо?
Край, куда ведет нас вместо гида
Девочка, катящая серсо…
«Сколько лет тебе, скажи, Психея?»
До недавнего времени Ольга Николаевна Гильдебрандт-Арбенина была известна в первую очередь как муза и возлюбленная Гумилёва и Мандельштама, как адресат стихотворных посвящений поэтов серебряного века… Призвание музы в искусстве — одно из самых трудных и неблагодарных; реальные черты ее со временем размываются или вовсе замещаются «поэтическим образом», который часто не имеет с действительностью ничего общего. Может быть, поэтому так трудно представить, что эта «Сильфида», «Психея», «тихая очаровательница северной столицы», красавица, актриса, которую Гумилёв назвал «царь-ребенок», была при этом исключительно интересным художником. Что вернее отразило ее личность: ее собственная живопись или слова влюбленных в нее поэтов? Вопрос этот мучил Ольгу Гильдебрандт не меньше, чем нынешнего исследователя ее искусства. Она невольно сравнивала себя то с Ларисой Рейснер, то с Лилей Брик, то с Мариной Малич и даже с пушкинской Олениной. Слегка удивленный взгляд на себя, словно со стороны, присутствует и в ее дневниках, и в воспоминаниях. Однако первая особенность ее искусства — в полном отсутствии даже намека на светскость и подражание.Ю. И. Юркун. Портрет Ольги Гильдебрандт. 1920–1930-е гг. Бумага, тушь, перо. Собрание Р. Б. Попова (Санкт-Петербург)
Ольга Гильдебрандт начала рисовать в 1920–1921 годах под влиянием Юрия Юркуна, как она вспоминала, и никогда не хотела сделать рисование своей профессией. Хорошо знакомая с такими блистательными художниками, как В. Лебедев, В. Дмитриев, Н. Тырса, А. Головин, Д. Митрохин, она словно стеснялась своих рисунков, как когда-то своих стихов. Стихи она еще отправляла на рецензию Валерию Брюсову, а показывать кому-либо картины решалась редко: «Я обожала А. Я. Головина, но ему я очень стеснялась показывать работы, и так и не показала!»[1] При этом даже ранние ее живописные опыты вовсе не оценивались современниками как дилетантские. Известны высокие отзывы о них А. Эфроса[2], М. Кузмина[3], В. Лебедева, Д. Митрохина; да и многие коллекционеры стремились иметь у себя ее работы. Н. Кузьмин советовал Гильдебрандт попробовать себя в иллюстрации, К. Станиславский предложил оформить оперу «Виндзорские кумушки»… «Что-то из картинок показали Добужинскому. Он хвалил. Но я сама не видала Добужинского»[4]. Да и большие выставочные залы не стали для ее камерных акварелей неожиданным испытанием; Гильдебрандт участвовала в графическом секторе выставки «Художники РСФСР за XV лет» (1933), в двух выставках московской группы «13»[5] (1929–1931); одна работа была даже куплена Центральной комиссией по приобретениям произведений изобразительных искусств (1929). Вопрос взаимодействия дилетантства и профессионализма для- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (103) »