лазанье по столбам, бой быков, цирковые наездники. Не обойдется также без лоточников, уличных проституток и развлечений вроде стрельбы по голубям в поле, демонстрации уродливых животных, а то и людей.

Ближе к вечеру, когда даст себя знать количество выпитого, а поведение кутил станет агрессивным, в толпе появится традиционный мрачный странник в пышной черной пелерине, остроконечной шляпе и злобной маске с огромными щелкающими челюстями. Погоняемая мужчиной в женском платье, странная фигура, приплясывая, пойдет по улице, а замыкать шествие будут музыканты в не менее причудливых нарядах, играющие на разнообразных инструментах. Этот древний ритуал символизировал плодородие. Почти всех зрителей забавлял вид страшной танцующей фигуры, но Джек с детства ее ненавидел. Она казалась ему скорее вестником несчастья, дурным предзнаменованием, а вовсе не символом плодородия и изобилия.

Решив, что для успокоения разгулявшихся нервов не помешает выпить, он направился в «Голову турка» на Чепел-стрит. Считалось, что паб получил свое название в 1233 году, когда турки напали на Пензанс. Джек достаточно часто слышал эту историю от хозяина паба Джонса. В свое время здесь любили выпивать контрабандисты, потому что потайной туннель выходил отсюда прямо в порт.

Джек наклонился, толкнул низкую черную дверь и переступил порог заведения. В теплом дымном воздухе, согретом камином, растопленным углем, висел запах пива. Эта знакомая атмосфера произвела на него успокоительное действие.

— Брайант, ты сегодня рано, — заметил хозяин, протирая высокую пивную кружку. — Пинту горького?

— Лучше разбавь наполовину светлым, — со вздохом ответил Джек.

Хозяин ухмыльнулся и заметил:

— Похоже, ты хочешь сохранить ясную голову.

— Нет, просто устал от твоего разведенного эля и высоких цен.

С начала Первой мировой войны правительство требовало от хозяев питейных заведений разбавлять пиво, чтобы оно почти не оказывало опьяняющего эффекта.

— Три пенса, — заявил хозяин, наполняя кружку. — Удивляюсь, почему это ты, один из всех, не гуляешь?

Джек не клюнул на наживку, предпочел взять свою кружку и удалиться к столу в дальнем углу. Ему показалось забавным, что в такой день в «Голове турка» царят редкие тишина и спокойствие. Буйные завсегдатаи веселятся на празднике. Брайант кивком поприветствовал двух престарелых шахтеров, устроившихся за соседним столом, и уселся.

Мысли Брайанта обратились к выдвигаемым против него обвинениям по поводу беременных девиц. Он и сам не знал, правда это или нет. Особы, о которых упоминал Рэлли, были далеко не робкие фиалки. Как любила говаривать престарелая бабушка Джека, чтобы хлопнуть, нужны две руки. С обеими все было по добровольному согласию, а одна и вовсе много месяцев преследовала парня. Он не мог отрицать, что по пьяной лавочке валялся на сеновале с Элен Пирс. Если начать разбираться, то за последние несколько недель такие встречи у нее были и с другими, имена которых Брайант мог назвать.

Нет, старики Пирс или Харрис — мелочь. Проблему представляет карточный долг Джека. От злости на себя он разом выхлебал почти полкружки. Как можно было допустить, чтобы это случилось? Брайант вспомнил об изуродованных руках бедняги Джорджа. Не говоря уже о боли, неизвестно, сможет ли калека работать. Времена теперь тяжелые.

Джек ненавидел Рэлли, но больше всего — отца и то вечное выражение недовольства, с которым тот смотрел на своего единственного сына. Теперь у старика появится еще один повод для критики. Опять разгорится ссора, и мать прорыдает весь вечер в своей комнате.

* * *

Выходя из паба, Джек налетел на хозяина бакалейной лавки из Сент-Джаста, центра округа, к которому принадлежала его родная деревня Пендин.

— Здравствуйте, молодой человек! — воскликнул старик.

Брайант кивнул и заявил:

— Мистер Грейнджер, мои извинения.

— Торопишься?

— Да, мне еще идти восемь миль. Простите меня. — При мысли о предстоящем долгом пути Джек вздохнул.

— Все в порядке, дружок, ты мне ничего не отдавил. Если хочешь, могу тебя подбросить.

— Благодарю вас.

— Вдвоем ехать веселее.

— Давайте я помогу вам. — С этими словами Джек потянулся к объемистой коробке в руках старика.

— Ты хороший мальчик. Это подарок на день рождения миссис Грейнджер. Ей уже так давно не покупали ничего нового. Я подумал, стоит побаловать ее в этом году.

— Это шляпа? — полюбопытствовал Брайант, которого весьма устраивала разговорчивость старика.

— Она о ней мечтала. — Грейнджер заторопился к машине.

Он принадлежал к числу нескольких дюжин обладателей новых и весьма популярных автомобилей, выпускаемых фирмой «Моррис Каули» в Оксфорде.

— Залезай, — пригласил Грейнджер. — Ты, наверное, частенько ездишь в такой?

Джек аккуратно поставил шляпную коробку на колени и ответил:

— Не то чтобы очень. Отец считает, я должен сам пробивать себе дорогу.

— Твое время придет. Тем большее удовольствие ты тогда получишь. Кому еще твой отец оставит свое добро?

Джек пожал плечами. Он был убежден, что тот скорее пожертвует всё церкви, чем передаст имущество единственному сыну.

Поездка прошла вполне приятно. Постоялый двор в Ньюбридже еще был открыт. Когда они выехали из деревни и свернули на Северную дорогу, машина стала с ревом взбираться на крутой холм. Чуть-чуть ниже вершины пристроилась часовенка. На самом верху пронзительный ветер обжигал щеки, но Брайант думал о своем. Он стал по-настоящему замечать, что происходит вокруг, только тогда, когда на спуске они проезжали мимо карна, то есть могильного холма, сложенного из камней. Он назывался Кенидьяк, или Ухающий Карн. Неповторимый звук оторвал Джека от размышлений. Скорбный вой раздавался, когда ветер задувал в узкие щели между камнями.

Миновав карн, машина поехала дальше, по направлению к маяку. В ста ярдах впереди показался ряд домишек с горящими окнами. Там жили со своими семьями работники маяка. Они не только были стражами Пендина, но и обслуживали лодки из Вольф-Рока, что за Краем Земли.

— …Британии. Ты знал об этом?

— Прошу прощения?.. — Джек только сейчас заметил, что машина затормозила.

— Это самый западный город Британии.

— Я не знал.

— Мне нравится здесь, у маяка. А тебе?

— Да. Наверное, в другой жизни я выбрал бы себе море.

— Правда?

Джек кивнул и продолжил:

— Был бы моряком, рыбаком. Мне очень нравилось бы и то и другое.

— Вместо этого ты исследуешь иные глубины, — заметил Грейнджер.

— Да, но бум далеко позади. Это не настоящая индустрия. Она процветала только во