Избранное
«РАДУЯСЬ И ПЕЧАЛЯСЬ»
Б. С. Ласкин (1914—1983) прожил в литературе много лет, работал в прозе, поэзии, драматургии, кино, на эстраде.
Ласкина спасал в жизни его неиссякаемый юмор. С годами писатель, оставаясь юмористом, становился серьезнее, появились смелость и ответственность перед читателями, да и перед самим собой.
Борис Ласкин родился в Орше в 1914 году, в Москву его привезла овдовевшая мать в 1922 году. Это было голодное время. Жили в нужде, ютились в помещении бывшего трактира на Таганке, на Больших Каменщиках. Здесь прошло детство Ласкина с учебой в школе, с детскими забавами и радостями.
«Однажды, гуляя с мальчишками по Таганке, — вспоминал в дневниковых записях Б. С. Ласкин, — я увидел Маяковского. Он вышел из подъезда дома, в котором жил, подошел к автомобилю, стоявшему у подъезда. Автомобиль был иностранной марки, что особенно привлекло наше внимание. Мы обступили машину. Маяковский, открыв дверцу, удобно сел на сиденье и, обернувшись к нам, спросил:
— Школу прогуливаете?
— Прогуливаем.
— С какого урока ушли?
— С математики.
— И правильно! — пробасил Маяковский и, широко улыбнувшись, завел автомобиль, который тут же скрылся за поворотом…»
Еще школьником Ласкин пишет много стихов, публикует их в журналах «Смена» и «Пионер» в конце 20-х годов. Два стихотворения о пиратах и конкистадорах бесстрашный школьник посылает в 1930-м и 1931 году на суд Максиму Горькому в Италию, получает от знаменитого писателя ответ, где тот советует ему не подражать Гумилеву, писать о чем-нибудь более знакомом и близком, и подписку на журнал «Литературная учеба».
Ласкин не стал поэтом, хотя и прославился как песенник. «Три танкиста» (из кинокомедии И. Пырьева «Трактористы», 1939) и «Спят курганы темные» (из фильма Л. Лукова «Большая жизнь», 1940) пережили их автора, люди поют их до сих пор.
В предисловии к одной из своих книжек Ласкин пишет: «Склонность к юмору проявилась у меня в раннем детстве, когда, смастерив костюм домового (для участия в самодеятельном спектакле), я услышал одобрительную реплику отца: «Поглядите, какие на нем лохмотья! Что ни говорите, а мальчик с юмором!» Уже через минуту отец резко изменил свою точку зрения, так как обнаружил, что лохмотья были изготовлены из его нового жилета. Таким образом, еще в детстве я понял, что юмор в отдельных проявлениях нередко связан с некоторыми неприятностями».
Но юмор — не профессия. Может быть, поэтому некоторое время двадцатилетний Ласкин работал на «Мосфильме»… шумовиком. В 1935 году он закончил сценарный факультет ВГИКа. Дипломной работой была кинокомедия. Он писал очерки, фельетоны, бегал в Политехнический на вечера поэзии, смотрел спектакли Станиславского, Мейерхольда, Михоэлса. Видел в лучших ролях Москвина, Качалова. Терпел неудачи, искал, трудился…
Во время войны, освобожденный от службы в армии из-за туберкулеза легких, Ласкин работал на киностудиях, писал сценарии и песни к боевым киносборникам. С тех пор остались широко известные ласкинские песни «Ночь над Белградом темная», «Василь Васильевич», «Чудо-коса» и др.
В последние годы войны много выступает перед воинами, сотрудничает в газете «Красная звезда», где печатается в постоянной рубрике «Веселые рассказы», в цикле «В 6 часов вечера после войны». В этой книге представлено несколько рассказов военной поры («Свидание», «Страшная месть», «Зенитные комары»). В послевоенные годы Ласкин плотно занимается драматургией, пишет киносценарии комедий «Весенние голоса», «Центр нападения». Это фильмы, где юмор автора еще не наводит на серьезные размышления, где нет пока значительных характеров. Здесь много шуток, смешных положений, в которые попадают доверчивые киногерои, однако образы лишены цельности и правдивости.
Уже в зрелые годы Ласкин накопил опыт и мастерство, что сказалось прежде всего в сценарии кинокомедии «Карнавальная ночь», написанном в соавторстве с Владимиром Поляковым. Это была уже острая сатирическая комедия, поднявшая культуру тогдашнего комедийного кинематографа, в заглавной роли бюрократа и перестраховщика Огурцова выступил прославленный Игорь Ильинский. «Карнавальная ночь» была революционным завоеванием тех лет, разительно отличалась от «Кубанских казаков» и александровских комедий.
Однако к сатире Ласкин вообще прибегает не часто. Его таланту свойствен юмор мягкий, добродушно обращенный к человеку, который избирается объектом внимания писателя. Его не собираются обижать. Его приглашают в соучастники игры, с ним автор беседует как с партнером, равным и уважаемым. Именно такая тональность чувствуется в рассказах — маленьких новеллах Ласкина. Он написал их огромное количество, выпустил более двадцати книг юмористической прозы. Это — огромная цифра. Так много мог написать только литератор, безгранично преданный своему призванию, ему писалось большей частью легко (хочется так думать), ибо выходило из нутра. Лилось как бы само собой. Не скажу, что все удавалось в равной степени и оказывалось на равно высоком литературном уровне. Бывали и рассказы бледноватые и не очень смешные. Преобладали же вещи остроумные, сделанные рукою мастера. Он не был застрахован от неудач, от однодневок, но когда удавалось найти сюжетный ход, интонацию, выразить нечто общечеловечески характерное, вместе с чувством творческого удовлетворения приходило и признание читателей. Книги Б. С. Ласкина и отдельные рассказы переводились в странах народной демократии, в ФРГ, в США, в Японии.
Ласкин в писательской среде пользовался популярностью прекрасного рассказчика. Он был артистичен, находчив в устных импровизациях. Добродушный выдумщик, он сразу умел находить контакт со слушателями, очаровывать их теплой улыбкой и интонационными красками голоса. Мне не раз приходилось слушать Ласкина в кругу друзей, в Домах творчества писателей, в Малеевке и в Переделкине, когда он был по-особенному раскован и неистощим в выдумках.
Он умел шутить мягко, улыбчиво, доверительно, не обижая, а располагая к искренности. Именно эта интонация, найденная писателем — а вернее, свойственная ему, — и войдет в его литературное творчество, станет одной из характернейших черт ласкинского обаятельного и демократичного стиля.
Леонид Зорин, сам прекрасно понимающий юмор, автор известных комедий, обогативших нашу драматургию новизной и смелостью характеров, так характеризует стилистику ласкинских произведений: «В лучших