используется советскими исследователями прикладного искусства и интерьера XIX века^[3]. В некоторых публикациях он трактуется и в более широком смысле — как определение архитектуры второй половины XIX века^[4]. Однако такая трактовка данного термина является весьма дискуссионной.

Автор этой книги также использует термин «историзм» — но не в качестве определения архитектурного стиля, а как категорию мировоззренческую, характеризующую особенности научного и художественного мышления XIX века. Историзм мировоззрения в период углубляющегося кризиса художественной системы классицизма явился одним из мощных стимулов начавшегося тогда обращения к архитектурным стилям прошлых эпох, которое и определяется термином «ретроспективное стилизаторство». А ту новую стилевую систему, которая возникла в итоге обращения к наследию всех стилей на основе принципа выбора, мы определяем термином «эклектика». Таким образом, термин «эклектика» используется нами для обозначения общих стилевых особенностей архитектуры середины и второй половины XIX века.

В этой книге автор стремился также охарактеризовать типологию архитектуры того времени: формирование и развитие разнообразных типов зданий — общественных, жилых, промышленных, транспортных. В этом плане заслуги архитекторов и инженеров середины XIX века были очень значительны. Книга знакомит читателя с сохранившимися постройками середины XIX века как в Ленинграде, так и в его ближайших пригородах; к некоторым зданиям нам придется возвращаться в разных главах — по мере того, как мы будем исследовать те или иные процессы, происходившие в развитии русской архитектуры 1830 — начала 1860-х годов.

Свидетельства современников, старая иконография Петербурга, архивные материалы в сочетании с изучением сохранившихся зданий создают возможность обрисовать, хотя бы в общих чертах, облик Петербурга в середине XIX века. Поэтому в заключительной главе книги читатель сможет совершить своеобразную прогулку по Петербургу того времени, мысленно снимая наслоения последующих эпох и воссоздавая образы исчезнувших и перестроенных зданий.

Надеемся, что наша книга поможет читателю, следуя призыву Ф. М. Достоевского, современника освещаемого нами периода, «вглядеться в Петербург внимательнее, изучить его физиономию и прочесть историю города и всей нашей эпохи в этой массе камней, в этих великолепных зданиях, дворцах, монументах»^[5].

От классицизма к эклектике

В знаменитом вступлении к «Медному всаднику», поэтическом «гимне великому городу», созданном Пушкиным в 1833 году, воплотилось столь свойственное современникам поэта восторженное восприятие архитектурного облика Петербурга. С тем же восхищением стремились запечатлеть «строгий, стройный вид» города на Неве, изумительную гармонию его ансамблей художники тех лет — в многочисленных рисунках, литографиях, акварелях. Петербург пушкинской поры предстает величественно-прекрасным, как некий идеал архитектурного совершенства, как зримое воплощение сложившихся в эпоху Просвещения представлений о целях и задачах архитектурно-градостроительной деятельности. Одним из главных выражений заботы об «общественном благе» в эту эпоху считалось создание целостной, эстетически организованной городской среды, подчиненной художественностилевым закономерностям господствовавшего тогда стиля — классицизма.

Классицизм, возникший в начале второй половины XVIII века, получил в архитектуре России поистине блистательное развитие. Величайшими мастерами зодчества были петербургские архитекторы-классицисты: А. Ф. Кокоринов и Ж.-Б. Валлен-Деламот, И. Е. Старов и Дж. Кваренги, А. Н. Воронихин и Ж.-Ф. Тома де Томон, А. Д. Захаров, К. И. Росси, В. П. Стасов и многие другие. Их творческий гений, помноженный на труд тысяч и тысяч «работных людей», превратил Петербург в один из красивейших городов мира.

Творческое кредо классицизма

Эстетика эпохи Просвещения утверждала, что «народ, у которого во всех зданиях видны благородная простота, изящный вкус и рассудительное согласие во всех частях, заставляет думать с почтением об его образе мыслей»^[6]. Такая постановка проблемы предопределяла особую общественную значимость архитектуры в системе «знатнейших художеств».

Правительство России, заботясь о престиже страны и «восприняв намерение привести город Санкт-Петербург в такой порядок и состояние и придать оному такое великолепие, какое столичному городу пространственного государства прилично»^[7], выдвинуло в 1760-х годах обширную градостроительную программу. В этой программе предусматривалось все, «что украшение и великолепие города умножить может»: «наполнение середины его знатным строением», «регулярство площадей», «беспрерывное связывание улиц». Выполнение этой программы заняло несколько десятилетий. Итоги оказались весьма впечатляющими. В городе выросли десятки «знатных строений»: здания Академии художеств и Академии наук, Ассигнационного банка и Смольного института, Мраморный дворец, Таврический дворец, обширный Гостиный двор на Невском проспекте и «Новая Голландия» с ее монументальной аркой. Вдоль берега Невы, одетого в гранит, рядом с Зимним дворцом, встали здания Малого и Старого Эрмитажа и Эрмитажного театра.

Невиданным в мировой практике размахом ансамблевого градостроительства была отмечена первая треть XIX века. В Петербурге появились большие архитектурные ансамбли, широко развернутые в пространстве и формирующие целостную архитектурно-художественную среду города. В первые годы XIX века началось создание ансамбля Стрелки Васильевского острова (архитектор Тома де Томон при участии А. Д. Захарова), завершенное в 1830-х годах. По проекту А. Д. Захарова в 1806–1823 годах было капитально реконструировано Адмиралтейство: новый облик здания соответствовал окружившему его созвездию городских площадей, получивших вскоре новое архитектурное оформление. С возведением в 1801–1811 годах величественного Казанского собора, созданного архитектором А. Н. Воронихиным, главная магистраль Петербурга — Невский проспект — обогатилась новой площадью, эффектно обрамленной колоннадами.

Новый этап в градостроительном развитии Петербурга начался после того, как в 1816 году был учрежден «Комитет для приведения в лучшее устройство всех строений и гидравлических работ в С.-Петербурге». В указе о его учреждении говорилось: «Взяв, с одной стороны, во внимание правильность, красоту и приличие каждого здания в применении к целому городу, а с другой — выгодное расположение, прочность и